с раздражением уставился на мать. Нелепая вечная «химия» на голове, очередная безразмерная кофта уродует стройную фигуру. Мама никогда его не понимала! Даже радовалась, когда он провалил экзамены на журфак МГУ. Ей казалось, что если нет денег на обучение – то сын перестанет мечтать о журналистике, станет как все. И устроится, как она и хотела, продавцом в магазин по соседству. Теперь, правда, о магазине уже не заговаривает. Всем соседкам показывает его статьи, хвастается. В другом направлении завела пилораму: зачем тебе платный вуз, если тебя и так печатают. Бросай учиться, а на деньги мы ремонт лучше сделаем. И ведь объяснял же он ей, несколько раз объяснял, что не хочет всю жизнь с диктофоном за истеричными дурами бегать. О будущем надо думать, о перспективах получения руководящих должностей. А для этого образование надо, связи и авторитет. Хотя, если все получится так, как он задумал, успех и деньги могут прийти значительно раньше…
– Пообещай! – настаивала мама. – Никитку и Сашу убили! Ты представляешь! Пошла я мусор выносить, соседка говорит – мертвые, лежат «на высотках», милиция приехала. Народу собралось – тьма-тьмущая. Хотели милиционеры всех разогнать, да с толпой разве справишься. Правда, документы у каждого проверяли. Хорошо, что я с паспортом туда побежала, как чувствовала. А тех, у кого документов не было, в машину поволокли. Бедные Грековы! Я далеко стояла, не видать почти ничего. Говорят, из пистолета их застрелили. Коля! Ты меня слышишь?! Пообещай, чтобы по вечерам ни-ни, ни шагу во двор. Ты же видишь, что творится. Наверное, деньги у близнецов забрать хотели. Мальчишки не отдали, и их пристрелили. Зверье одно на улицах!
«Никитоса и Александроса больше нет, – подумал Коля. У этих мыслей был какой-то горьковатый привкус. Но – приятный… – Их больше нет. Как странно. Вот и все. Нет тех самых Грековых… Они постоянно меня раздражали. Еще в школе. „Рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой“. Это всегда было обидно слышать. А уж когда в два голоса, хором… Я глазам своим не поверил, когда увидел их среди первокурсников. Да, они говорили, что тоже хотят стать журналистами. Но я и не сомневался – даже если им не хватит баллов в МГУ, дед поможет, пропихнет своих любимых внучков на бюджетное отделение. Одно дело – во дворе морали читать. И совершенно другое – родная кровь, дорогие внуки. Но, оказалось, и правда честный. Никитос и Александрос рассказывали, что даже деньги за обучение – вроде как одолженные, дед настаивает на их возвращении. На факультете они уже не дразнились. Но уж лучше бы по-прежнему обзывали рыжим. Это было бы не так противно, как то, что они натворили!»
– Да, мама. Обещаю. Успокойся. И иди спать, – Коля старался, чтобы его голос звучал спокойно. Хотя внутри все клокотало от ярости.
– А ты? Ты тоже ложись!
– Мам, мне завтра текст сдавать. А тут еще работы – конь не валялся.
– А толку! Что толку от этих гонораров больших! Ты работаешь, надрываешься, ночами не спишь. И все на обучение уходит. Ремонта дома десять лет не делали.
– Мам, – Коля криво улыбнулся. – Не начинай, пожалуйста. У меня очень глупая собеседница,
