Ну, после его приготовления, конечно.
Мы ещё долго после всего случившегося искали Мапуту, от страха забившуюся в заросли слоновьей травы. Но запах нежного жареного крокодильего мяса доплыл и до неё, и она робко выползла из зарослей и, как я уже говорил, с истинно женской коварностью и мстительностью, высосала весь мозг у жареного крокодила.
Оценив её способности, я решил назначить Мапуту смотрящей за моей хижиной, а также бессменным организатором моего питания и охраны ночью. Её визгливый голос мог перекрывать гнусное хихиканье целой стаи гиен, когда она орала.
Так что, у старухи были скрытые достоинства, для меня очень выгодные. Кроме этого, она теперь была предана мне лично, и я мог, хоть иногда, спокойно расслабиться и заснуть в своей новой и, безусловно, комфортной, по сравнению с другими, хижине.
Хотя, в этом были и недостатки. Как только организм начал получать в основном животную пищу, а не растительную, он тут же стал мне подавать недвусмысленные сигналы о желании размножаться, которые я, как мог, подавлял. Но против природы не попрёшь, и женщину мне хотелось всё сильнее и сильнее, но что-то достойных в деревне не находилось, либо были слишком молоды для такого дела.
Наконец, проблема стала колом, и в прямом, и переносном смысле. Так, утром, не до конца проснувшись и ещё не отойдя от своих сладких эротических снов, я вышел в туалет… и чуть не проткнул старуху своим естеством. Она как раз в это время уже готовила завтрак.
– Охо-хо-хо, – раскудахталась та и смылась. Отлив избыток жидкости и снова натянув на своё тело набедренную повязку, я посмеялся над собой и отправился делать дела, так и не позавтракав.
Но Мапута не была бы Мапутой, если бы не стала помогать решать проблемы своему вождю. И когда я пришёл ночевать в свою хижину, там уже ждали, робко поглядывая на меня, две женщины не самой приятной наружности, но и не отстой совсем уж.
Пришлось работать не только головой, но и другим местом, а то уж больно нижнее напряжение мешало и давило на мозги. Поздно ночью я заснул, спокойно охраняемый Мапутой, и без этих, изматывающих меня морально и физически, снов, пережитков моей прошлой жизни.
С утра голова была ясной, и в ней даже появилось несколько здравых мыслей, которые я и пошёл реализовывать, провожаемый одобрительным взглядом Мапуты. Судя по её взгляду, женщины поделились с ней впечатлениями, оказавшимися благоприятными, с приставкой – очень.
Дела мне предстояли разные, хорошие и безобразные. Надо было делать запасы продовольствия и расширять посевы, чтобы не сдохнуть с голоду, когда придёт засуха. А ещё, старший вождь забирал себе воинов и продовольствие, громко называя это излишками, оставляя нам только минимум. И срок, когда его воины пожалуют к нам, неумолимо приближался.
А мои чёрные лоботрясы толком и воевать не умели, хотя я их ежедневно гонял, да и работать отправлял на наши плантации. «Работайте негры, солнце ещё высоко». Всякие возмущения я давил на корню, показывая личным примером,
