я похож на моряка?
Разве это можно считать ответом? Определенно да, Лео хорошо воспитан; в противном случае он мог бы сказать Алексу: не твоего ума дело, парень. Но он всего лишь дал понять, что не хочет разговаривать о девушках, тем более о его девушках. Подогретое алкогольными парами воображение Алекса начинает работать с удвоенной силой, версии возникают одна за другой, самая экзотическая из них: Лео вообще не любит девушек. Но он не обязательно гомосексуалист, хочется надеяться Алексу, он всего лишь мизантроп, следовательно, не любит все человечество, оптом и в розницу. Почему девушки должны быть исключением?
– Я понял тебя, Лео. Есть вопросы, которых лучше не касаться.
– Да. И их больше, чем ты думаешь.
Еще одна версия, такая же романтическая, как и круиз мамы и отца вокруг Апеннин: у Лео случилась несчастная любовь. Парусник по имени Лео был сожран этой любовью-спрутом, раздавлен щупальцами, как на литографии под плакатом «ONORE». А останки парусника оказались на пустынном берегу, занесенные песком. И теперь ржавеют, как на снимке с каминной полки. Именно несчастная любовь заставила Лео кардинально изменить жизнь, а альтруистическая метеостанция, которую он вздумал открыть на вершине, – всего лишь возможный выход из ситуации. Попытка хоть чем-то занять себя, пока душевная боль не утихнет. Вот где пригодилась бы Кьяра с ее дерзкой красотой! Утонченный владелец «ламборджини» уж точно не остался бы равнодушным к ней. Алекс не знает никого, кто остался бы равнодушным. Беда в том, что Кьяра слишком своенравна, и ее реакции на мужчин бывают непредсказуемы. Как и реакции вообще, например – на невинное письмо Алекса о проклятом месте. Ответ пришел только через две недели и состоял из нескольких строк:
«Не понимаю, зачем тебе понадобилось вытаскивать на свет божий эту срань с домом на вершине? Ты там был – поздравляю! Можешь сползать туда еще раз – если тебе нечем занять себя. Твой новый друг, наверное, такой же праздношатающийся идиот, как и ты. Но я все равно тебя люблю, братец. Меня это место не интересовало никогда, и вот уж не думала, что оно заинтересует тебя. С родителями все в порядке, они ждут тебя в гости. Я, кстати, тоже.
Целую, Кьяра».
Сначала Алекс решил обидеться на дурацкое письмо, но потом передумал: он ведь тоже любит Кьяру, и никакие дома на вершине, а уж тем более оскорбительное и несправедливое «идиот» не в силах изменить существующий порядок вещей. Его ответное письмо было примирительным. Ответное письмо Кьяры на ответное письмо Алекса – еще более примирительным и ласковым, и ни в одном из писем тема проклятого места больше не поднималась. Все вошло в прежнюю колею телеграфных сообщений о текущих делах, а потом Кьяра отправилась в очередную поездку.
Фотографии из нее присланы не были.
– Я заметил, ты надстроил мансарду? – Алекс попытался придать своему голосу светскость.
– Этого трудно не заметить, – улыбнулся Лео.
– Будешь использовать ее как гостевую комнату?
– Скорее
