что ж, ребята, давайте сейчас окнами займёмся. Завтра рабочий день – некогда будет.
Анна Николаевна взялась готовить клейстер, Валя с Мишей, вздохнув, что выходной пройдёт за скучным делом, взяли кипу старых газет и сели резать их на полосы.
«Вот вам и воскресенье… – думала девочка. – Столько всего планировали, а теперь непонятно что… и папа на работе. Закончим с окнами – к бабушке с дедушкой, что ли, съездить». Раньше они жили все вместе: бабушка, дедушка, папа, мама и Валя с Мишкой. Но когда дедушка, паровозный мастер, вышел на пенсию, папины родители перебрались в посёлок под Севастополем – на родину бабушки. Валя любила к ним ездить, и с недавних пор её стали отпускать туда одну. Путешествие на небольшом теплоходике занимало пару часов, а на пристани её встречал дедушка. У них всегда было интересно. Бабушка работала в поселковой библиотеке, дедушка хозяйничал дома и на досуге мастерил игрушки для окрестных ребят. Сейчас, в каникулы, Валя могла остаться там с ночёвкой и вернуться через день-два. Всё это она обдумывала, занимаясь нудной нарезкой полосок, но с мамой решила пока не говорить. Вот закончат – тогда и спросит.
Мишка выходил выбросить мусор и сообщил, что на дальнем углу улицы, где репродуктор на столбе, стоит уже целая толпа. Было почти двенадцать, Анна Николаевна включила радио. Но там ничего не происходило. Шла обычная передача, какие-то вести с полей, музыка. Только в 12:15 в комнату ворвался голос. Не диктора новостей – другой.
ГРАЖДАНЕ И ГРАЖДАНКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление.
– Мо́лотов… – полувопросительно и удивлённо сказала мама. Все трое застыли на диване.
С улицы доносился и отдавался эхом между стенами домов тот же голос из репродуктора. Замер трамвай, открыв двери и окна, остановились машины.
Сегодня, в 4 часа утра… без объявления войны германские войска… подвергли бомбёжке. …Житомир, Киев, Севастополь, Каунас… Налёты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территорий.
На слове «Севастополь» все трое дружно ахнули и тут же затихли снова.
Нарком иностранных дел Молотов[16] говорил взволнованно, даже нервно, запинаясь, с трудом произнося некоторые слова.
Анна Николаевна слушала, помертвев, и Валя видела, как бледнеет лицо матери с каждой следующей фразой.
…Нападение… несмотря на то, что между СССР и Германией заключён договор о ненападении…
…дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины.
«Вот, значит, почему так срочно вызвали на аэродром Маринкиного папу… Уже знали…» – машинально отметила про себя Валя.
…Весь наш народ теперь должен быть сплочён и един как никогда… сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии… вокруг нашего великого вождя товарища Сталина.
Наше
