Шарлеманя, когда Адилс перешёл от дружеских поединков к хольмгангам?
– Адилс тоже был на настоящей войне.
– Всего один раз, не считая отражения нашествия. А сколько раз воевал ты? А если ещё и вспомнить, что вы почти ровесники.
– Законы хольмганга – это законы хольмганга. Когда ярлы и конунги северных фиордов воюют между собой, мы иногда дерёмся по правилам поединков на малых островах, но я больше принимал участие в набегах на чужие народы, где правило одно: убивать, пока не убили тебя… Нет, я не смогу быть достойным противником. Я столь редко обнажал меч на хольмганге, что почти забыл его правила, а Адилс дерётся только так. Нет, старик. Самому свирепому медведю густых лесов не видать успеха в схватке с медведем вечных льдов, лучший волк чёрной стаи всегда одолеет лучшего волка серой, и силам каждого воина есть свой предел. Ты ошибся. Или отложи хольмганг на несколько лет, пока я не найду достойную женщину и не зачну сына, или уходи из земли северных русов и больше не возвращайся. Я – не тот, кто тебе нужен.
Олаф дал понять, что сказал последнее слово, но старик не спешил уходить. Олафу было неприятно, что он так и не назвал ни имени, ни племени, словно за долгие годы службы в войсках Империи забыл и первое, и второе. Впрочем, молодой рус уже разгадал тайну этого человека. Но не спешил открывать то, что подсказала привычка вслушиваться в слова. Несколько раз подобная зоркость уха спасала Олафу жизнь, а обыкновение до поры до времени ничего не говорить о своих подозрениях помогло спастись и друзьям.
Старик пригладил длинную бороду, смерил крепкую молодую фигуру Олафа хитрым взглядом и сказал:
– И всё-таки ты примешь участие в этом хольмганге.
Такая уверенность не понравилась Олафу. Он не рабских кровей, чтобы позволять собой распоряжаться кому бы то ни было. За такое отношение молодой викинг мог изувечить любого. Но в этот раз Олаф из племени Рус ответил словами. Он дал понять старику, что знает часть его тайны, но не раскрыл, что ему известно всё. Или почти всё.
– Старик, это твоя месть. Да, ты слишком дряхл, чтобы драться самому, и не имеешь ни любящего сына, ни молодого брата, ни верного друга, чтобы кто-то вступился за тебя, а потому ищешь бойцов, способных одолеть Марви и его стаю в честном хольмганге. Ты не назвал своего племени, но.
Олаф чуть было не проговорился, но вовремя взял себя в руки.
– …, судя по тому, что бой на малом острове ты предпочёл большой войне, начинать эту большую войну за твою обиду некому. Твоё племя или погибло в междоусобной резне, пока ты служил в букелларии великого полководца, или слишком малочисленно, чтобы затевать свару. Или… ты просто сам не хочешь большой войны?.. Не хочешь потому, что любишь родные фиорды больше жизни?..
От былой самоуверенности незнакомого старика не осталось и следа. Теперь настал черёд молодого викинга хитро посматривать и довольно посмеиваться.
– Я ни разу не был в Империи,
