попытки возразить.
– Говорю же, не беспокойся – это древний проверенный конструкт, их всего несколько штук осталось, хоть они и запрещены сейчас в королевствах, и всех его функций сейчас никто не знает, даже я, но каких-либо вредных проявлений от его ношения ни у меня, ни у кого-либо еще пока не наблюдалось. А без него ты не сможешь устроиться среди нас.
– Запрещены в королевствах… – Моя мысль зацепилась за часть фразы Питса. – А здесь, стало быть, можно?
– Здесь у нас как бы тюрьма, сынок, здесь все можно, – быстро сник бородач, сначала по-отечески глянув в мою сторону, а потом вовсе отвернувшись в угол. – Если ты все же здесь выживешь, то сам будешь определять – что тебе можно, а чего нет. И еще непонятно, где больше свободы – с этой или с той стороны Черного перевала.
Озадачив напоследок своей непонятной фразой, он вдруг резко поднялся и вышел из комнаты, оставив меня одного.
Одиночество продлилось совсем недолго: в дверь юркнул уже виденный мной подросток со шрамом на лице, который быстро избавил меня от пут и ремней и стал стирать с моего тела покрывающую его липкую массу мокрой тряпкой, пропитанной каким-то резко пахнущим составом. Я смотрел на очищенную кожу и удивлялся все больше и больше. По всей поверхности тела распространялась странная картинка в виде великого множества тонких разноцветных линий, переплетающихся замысловатыми узорами, рисующими удивительные узоры. Сразу после очистки кожи они вспыхивали призрачным светом, как бы приподнимаясь над поверхностью тела, но через пару минут угасали, не оставляя после себя никакого следа. Подросток зачарованно следил за игрой светящихся линий, не в силах оторвать взгляда, и лишь после угасания узора на одной части тела начинал освобождать от слизи следующую.
– Что это такое? – спросил я его, совершенно не стесняясь показать свое невежество.
– Линии Эбусити, – не отрывая взгляда от мерцающей картины, ответил он. – Еще никогда не видел столь сложного и яркого рисунка после первой чистки, – продолжил он после небольшой паузы. – Да и после четвертой, последней, тоже. Ты, видно, действительно Великий Повелитель, раз столько Эбу проявилось в тебе. И еще не одного цвета, как у всех остальных, а целой радугой. Про такое раньше даже слышать не приходилось.
– А что все это значит? – переспросил я, ничего не поняв из его ответа.
– Спроси лучше потом у нашего Повелевающего мудростью, – задумчиво ответил он мне, продолжая свою работу, – он тебе растолкует, если будет в духе. Вообще-то он очень не любит что-либо объяснять, помимо своих уроков, но тебе, наверное, расскажет, а я только запутаю.
В этот момент рисунок на моем животе вспыхнул особенно ярко и красочно, даже у меня из головы вылетели все лишние мысли, а юноша так и застыл с открытым ртом.
– Да, не зря Повелевающий отдал искателям целых два золотых за какой-то полутруп, – продолжил он после угасания красочной картины. – Он что-то
