Мирэсухэ! Марнэули!!! (Марнеули! Ответьте!)
– Ар квирили, мэ мэсэис тквэн (не кричи, я тебя слышу), – спокойно сказала мама на том конце провода. – Выходи за этого Максимилиана и вселяйтесь в квартиру. Хоть с милицией. Комната твоя. Но бабушка права, что ночевать вас не оставила, семью позорить не позволила. В нашем роду, Ниночка, женщины ведут себя достойно.
– А как же обычай? – всхлипнула Нина. – Ну, когда жених похищает невесту…
– Так – похищает, а не в дом к ней… – рассмеялась мама. – А перед этим с родственниками её договаривается, да и невеста знает, что её украдут, только не знает в какой день. Это вроде помолвки. Только крепче и честнее. Помолвку расторгнуть можно. А украденную невесту родителям вернуть, даже если к ней не прикоснулся, это для девушки позор и родителям её бесчестье. Так не поступают. Бабушка твоя права.
После разговора с мамой на душе стало ещё тяжелей. Свадьба, свадебные торжества, гости… Это ведь праздник. А у них с Максимом праздника не будет, будет противостояние. Борьба за право жить – в её собственной комнате! Она не хочет – так. Со свадьбой придётся подождать. Сперва она наладит отношения с родственниками, которые как маятник: качаются то в одну, то в другую сторону.
Максим куда-то пропал и не звонил, что было очень кстати: ей не придётся объясняться, не придётся отказывать в близости. В последнее время Нине слишком часто приходилось объяснять и оправдываться, а Максим, балагур и весельчак, перестал балагурить и улыбаться.
Выждав для верности три недели, Нина позвонила бабушке Зине. – «Здравствуй, милая, – обрадовалась бабушка. – Не звонишь, не приезжаешь… Ты никак обиделась на бабушку? Не обиделась? Сегодня приедешь? Вот и ладушки. А я как знала, тесто поставила, пироги затеяла… Как знала, что внучка в гости пожалует!»
У Нины отлегло от сердца.
А дальше начались чудеса. Бабушкин племянник и Нинин двоюродный дядя успел за эти три недели оформить официальный брак с гражданской женой, с которой жил семь лет и у которой был от него ребёнок, шестилетний Владик с синдромом гиперактивности, иначе говоря, с неуравновешенной психикой. Ему и отдали Нинину комнату.
Бабушкино предложение жить с ней в её комнате Нину разозлило.
– Чего надулась, как мышь на крупу? Плохо тебе с родной бабушкой? Мешаю я тебе?
– Я буду жить в своей комнате. Я замуж выйду! – Нина в ярости топнула ногой. – Пусть Владик с тобой живёт, а я буду отдельно.
Бабушка не обиделась, покачала головой:
– А ко мне зачем пришла? Я что ли комнату твою заняла? К Кирьке иди, на него ногами топай. Я ему не указ, он меня не слушает. С Иркой тоже бесполезно говорить, нешто она против Кирьки пойдёт?
Кирька, Кирилл Николаевич, выслушав Нину, рассмеялся. И добавил зло:
– Ты вот что, племяшка… Ты говори, да не заговаривайся. Я здесь всю жизню живу, и жена моя со мной, и ребенок. А ты мне кто такая? Седьма вода на киселе… Комнату ей освободи! Ты выпила, что ли, Нина? С трезвых глаз
