дачу. Работает старшим смены на заводе. Он после мамы еще два раза женился, но неудачно. Как-то не везёт ему. Недавно прабабушку забрал к себе.
– Ольга Сергеевна еще жива? – удивилась Лилия Петровна.
– Да! Девяносто шесть лет весной исполнилось представляете? До сих пор сама по магазинам ходит! Не хотела со своей квартиры съезжать, но уже возраст, понимаете…
Дверь калитки заскрипела, и во двор вошел Борис. Такой же высокий, немного угловатый, чуть сутулый. Такие же рыжие и непослушные волосы крутились во все стороны. Увидев его, дочь тактично зашла в дом.
– Лиля, ты? – покраснел Борис, как в тот день, когда сказал, что хочет с ней жить всю жизнь.
– Привет, Боря! – она подошла, но встала на месте, словно парализованная, как тогда, при прощании на вокзале.
– Ты прости меня… Я влюбился, когда ты уехала, и женился на Катьке, потом на Соне, потом на Лиде… Но тебя забыть не могу до сих пор. Захожу временами к тебе на страничку, вижу, что ты замужем, вроде счастлива… не стал тревожить, – Борис нервно теребил пальцы рук.
– Мы с ним разошлись, Борь, уже год назад. Не такая уж я счастливая, как кажусь.
– Пойдем в дом, я угощу тебя чаем с вишней. Помнишь, как ты её любила? Я всегда рвал для тебя самые спелые ягоды… Бабушка потом ругалась, что на варенье ничего не остается.
На кухне мирно тикали часы. Повзрослевшие мальчик и девочка сидели напротив друг друга. Лилия Петровна ела сочную вишню, уже радостно предчувствуя, что следующим да, наверное, и последующим летом они с Борисом будут варить из неё варенье вместе.
Наталия Ячеистова
Наталия Ячеистова – москвичка. Окончила МГИМО. Член Союза писателей России. Автор поэтических сборников «Голландские изразцы \ Nederlandse Tegels» (изд-во Het Spinhuis, Amsterdam) и «Пути земные и небесные» (изд-во «У Никитских ворот»), ряда книг прозы: «Туманган», «В закоулках души», «Остров Белых», «Рассказы за чашкой чая», «Когда-то на Шаболовке…» и др. Публикации в литературных журналах. Лауреат международных литературных конкурсов.
Портрет
– Я хотел бы написать твой портрет, если не возражаешь.
Мирослав вопросительно взглянул на Таю и неспешно отпил кофе из маленькой керамической чашки. – Скажи, когда у тебя будет время.
Они сидели в небольшом кафе на Кайзерграхт, неподалеку от его галереи. За окнами, как это водится в Амстердаме, шел дождь, и небо было затянуто плотными тучами – от этого в кафе казалось по-домашнему уютно, и свет, исходивший от низко свисающих ламп в цветных абажурах, придавал всей обстановке мягкость и теплоту.
Тая была польщена: она считала Мирослава талантливым художником, и то, что он предложил написать ее портрет, было для нее и неожиданно, и приятно.
– Чудесная мысль! – отозвалась она. – Можем начать через пару недель, когда я вернусь из Гронингена, если, конечно, опять куда-нибудь не укачу.
Тая придвинула свою чашку и глубоко вдохнула терпкий
