труда сманенного китайца все равно были весьма впечатляющими. Самое главное – чай прекрасно прижился на горных склонах Ленкорани.
Немаловажным оказалось и то, что местному населению данная культура пришлась по душе. Вернее, высокая цена на сам чай. Шутка ли, в России его стоимость за один фунт[7] достигала тридцати копеек. Это в то время, когда четверть[8] ржи стоила сорок.
На сегодняшний день Прикаспийская губерния уже не просто не висела грузом на казне, но даже имела некоторые излишки. Это способствовало и дальнейшему росту производства, и усилению авторитета России. Везде, где стояли российские гарнизоны, были устроены бесплатные лечебницы и оспенные дома, врачи для которых выписывались из Европы или ехали из России за счет местной казны. При всех мануфактурах действовали ремесленные училища.
В российских учебных заведениях были не редкостью студенты из знатных семей Прикаспийской губернии. Были они и в военных училищах. Несколько десятков имели офицерские чины и служили в регулярной армии.
Специально для этого Петром была создана отдельная Дикая бригада, куда входили три полка, в которых служили представители горских племен. Создание этой бригады было воспринято в армии и ближайшем окружении императора едва ли не в штыки. Но Петр остался непоколебим. Мало того, эти части были направлены для службы в Запорожье. И судя по докладам, Дикая бригада проявила себя с наилучшей стороны, не давая спуску татарам.
Своими действиями горцы постепенно завоевывали все больший авторитет в армейской среде. Правда, в основной массе все же сохранялось стойкое предубеждение против них. Но это был весьма существенный шаг в сторону привлечения на свою сторону знати Прикаспийской губернии.
И после всех трудов, вложенных в этот край, отдать его персам? Да Петр лучше руку себе отсечет. Разумеется, будет трудно. Но русскому народу приходилось выдерживать и не такое. С Божьей помощью справятся и в этот раз. Ну а чтобы не возлагать все на Господа, стоит и самим что-нибудь сделать…
Петр поднялся из кресла и прошел к высокому окну, у которого стоял мольберт. Рывок, и покрывало слетело с рамы, открывая взору незаконченную работу. Император снял кафтан, оставшись в камзоле без рукавов, повязал фартук, надел нарукавники. После этого пришел черед палитры, на которую легли небольшие блямбы красок из вскрытых горшочков.
Ушаков молча наблюдал за происходящим. Раз уж Петр не попрощался, то разговор еще не закончен. А если он обратился к мольберту, значит, пребывает в глубокой задумчивости. Появилась у него такая привычка. Как только он погружался в задумчивость или находился в расстройстве чувств, то либо трубку набьет, хотя и не курил, либо за рисунок какой примется. Кстати, наброски новой формы были сделаны им в походе, на бивачных стоянках. О мольберте и красках там не могло быть и речи, но зато имелись карандаши и бумага.
Прикрыв глаза, Петр с минуту
Фунт – здесь: 410 гр.
Четверть – единица измерения, для зерновых составляла 131 кг.
