перед молодыми врачами о том, как я хочу стать такой же, как они. Среди нашей медицинской компании затесался посторонний человек – то ли чей-то приятель, то ли какой-то ожидающий неизвестно чего. И в самый разгар моей трескотни, словно ушат ледяной воды, обрушил на меня свое краткое слово: «Если ты в этом году не поступишь на подготовительное отделение (оно же рабфак) – грош тебе цена». Мгновенно я отрезвела от своего красноречия и забыла про лень. За оставшиеся пять дней я выучила все, что собиралась учить в течение года. Рабфак был покорен. «…то грош тебе цена» – эти слова почему-то били в барабанные перепонки, как только мне хотелось проигнорировать учебу. «Что же это за мужик был такой?» – спрашивала я себя и тех, кто сидел рядом с ним в ординаторской. Все пожимали плечами – знакомый какого-то знакомого. И вот однажды я увидела его снова, когда у нас на работе был сабантуй. Мы все были слегка под шафе. Я чувствовала себя уверенной, потому что была зачислена поступившей в медицинский институт, и передо мной расстилались широкие горизонты и безоблачное небо молодых лет. Он опять изрек несколько слов и даже не мне лично, а сразу для всех. Я помню только, что «ученому нужна ясная голова» – это значит, противоалкогольная пропаганда. Меня он жутко разочаровал тем, что такой некомпанейский тип. Я силилась разглядеть его физиономию: может, он красивый, и в него можно влюбиться на пару лет, чтобы потренироваться в чувствах для будущего избранника. Но он, как и в прошлый раз, сидел в тени, а вместо двух глаз я видела четыре. Я даже один свой прикрыла ладонью – на дурью пьяную башку надеялась таким образом увидеть в два раза меньше. В конце концов, веселый хмель увлек меня в другое русло, и как исчез незнакомец, уже было не в поле зрения.
Однако на следующий день в меня засел какой-то клин. Чувствовалась незнакомая тяжесть и предвкушение непонятного. Две недели я осознавала себя чем-то беременной, только на третьей стала привыкать к этому состоянию, как вдруг…
После ночного дежурства чистое лето провожало меня домой. Вымытый ливнем город сверкал, как осколки стекла, и тысяча солнечных зайчиков прыгала по ослепительным лужам. Я поднимаюсь по каменной лестнице на проспект, я иду к остановке. Подъезжает автобус, я залетаю в него в самый последний момент. Хлопает дверь, легкий толчок, солнце ударяет мне в глаза, и, как стрела молнии, мое сознание пронзает мысль: «А пошли вы все…» И наступает полная тишина, тишина в моей голове. Все словесные мысли ушли на задний план, а вместо них в меня стал проникать внутренний мир внешнего окружения. Четыре волшебных дня я жила в полную мощь. Вся красота настоящего момента растворялась в моей собственной красоте. Я пила каждый миг, с которым сливалась воедино, и чувствовала, что все, что меня окружает, существует специально для меня. Неимоверное наслаждение своей целостностью, трезвостью и независимостью личности, устремленной в какую-то даль. Ничто и никто не могли спугнуть мое внутреннее равновесие и самоуверенность. Было даже не жалко умереть – в этом тоже была своя прелесть.
Сначала я думала, что подчинение себе людей и обстоятельств – игра