когда мама – Ходорковский, хи-хи-хи! – желеобразное тело оператора затряслось от смеха.
– Сама ты – Ходорковский, корова! – закричал Крамольников. – Вот, – он положил на стойку бумажку с телефонным номером, – давай двадцать минут!
Оператор перестала смеяться. Лицо дамы исказила гримаса недовольства.
– А чё это мы хамим-то? – возмутилась она. – Будешь хамить – охрану позову!
«Сука, это ещё и я хамлю?! – подумал Крамольников, глядя сотрудницу Россвязи глазами, потихоньку наливающимися кровью – Кое-что в России так и не изменилось, несмотря на введение тотального тоталитарного, тьфу, как говорил, один известный Миша, вернее, персонаж, которого тот играл, страна-то у нас офигенная, у нас люди – говно!»
Всё это пронеслось в его голове со скоростью пули. Разумеется, вслух дядя Серёжа говорить ничего не стал, решив не тянуть быка за рога, точнее, корову за вымя.
– Мне нужно двадцать минут с Лондоном, – сказал Крамольников.
– Да вижу я, – буркнула дама, глядя на бумажку. – Сейчас, будет все… ждите.
Сергей ждал своей очереди минут десять, глядя на информационное табло, висевшее у входа в зал для телефонных переговоров. Наконец на экране загорелась его фамилия, напротив которой светилась надпись «кабина № 2». Крамольников прошел в зал и занял кабинку из прозрачного стекла, усевшись на маленький жесткий стул, явно предназначенный исключительно для маленьких поп. Или очень маленьких.
Сергей набрал телефонный номер.
«Разговор записывается и прослушивается, помните, это делается ради вашей же безопасности» – предупредил робот-автомат мелодичным женским голосом.
Крамольников усмехнулся, подумав: «Ну да, конечно, милая, хорошо свистишь, приятно слушать, жаль ни слова правды не насвистела!»
– Йес? – на другом конце провода раздался ленивый женский голос.
Крамольников сразу узнал тетю.
– Лена, привет! Это Сергей, – сказал он и замолчал, ожидая реакции тети.
– Серёжа, это ты?! – удивлённо воскликнула она на чистейшем русском языке. – Ты же должен быть в тюрьме? Ты что, сбежал?!
– Нет, нет, что ты, – успокоил её Крамольников. – Меня освободили по УДО.
– О, рада это слышать! – тетя облегченно выдохнула.
– Я хотел бы поговорить с мамой, – сказал Сергей. – Прости, я не могу долго говорить, и не могу уделить время тебе. У нас тут…
– Я знаю, что творится у вас, можешь, не объяснять, – сказала тётя Лена, вздохнув. – Сейчас я её позову, подожди.
У Сергей перехватило дыхание – наконец-то он услышит самого близкого человека, ближе которого никого нет и быть не может!
– Серёжа, сынок, – раздалось в трубке, – это правда ты?
– Я, мама, это я, – проговорил Крамольников неторопливо. – Не беспокойся, я не сбежал – освободили условно-досрочно. Как ты?
– Господи! –
