было в явно ощутимом уюте, в котором пребывали чистенькие пухленькие малыши, сладко раскинувшиеся, словно в гнездышке, под разложенным козырьком коляски. А может быть, Арину за живое задела нежность, с которой женщина пела своим деткам песенку.
Арина подошла к коляске и осторожно потрогала красиво изогнутую, весело поблескивающую на солнце дугу пластиковой ручки.
– Тебя коляска заинтересовала? – ласково спросила женщина, – Ты разве не видела раньше колясок?
Коляска! Так вот как называется это чудо!
– Аяса… – восторженно промычала Арина, пробуя на вкус сказочное слово.
Она повернулась, прижала к груди пакетик с круассанами и неуклюже заковыляла в сторону темной арки на соседней улочке, к рыночному парапету, за которым ожидала ее мать.
«Аяса! Аяса!» – повторяла про себя Арина, чтобы не забыть волшебное слово. И она твердо решила, что однажды у нее обязательно будет собственная коляска, и она обязательно еще раз прикоснется к этому неповторимому сочетанию чувств нежности, уюта и доброты и поделится этими чувствами и с матерью, и со всеми людьми, которые окажутся рядом…
И вот, наконец-то, у нее есть своя «аяса»! Замечательная «аяса» – большая и уютная. А дети глупые. Нет, они хорошие, но совсем глупые! Вот, камешек ей кинули красивый. Спасибо, конечно, но таких камешков на пляже вон сколько!
Арина очень обрадовалась, что они пришли: наконец-то будет с кем поделиться счастьем! Она размахивала своими непропорционально длинными руками, словно крыльями, мычала, звала их к себе в такое милое и уютное гнездышко. А они убежали. Глупые!
2. Константин
– Так это Вам к деду Макару нужно!
Девушка кокетливо повела обнаженным плечиком с золотой полоской свежего загара и, стрельнув веселыми глазками на симпатичного (явно не местного!) плечистого парня с черной папочкой под мышкой, махнула рукой в сторону моря.
– Я его сегодня с утра у Мыса видела, он там лестницу ремонтировал…
– И-и-и-ра-а-а! – женский голос, донесшийся из-за забора, был нетерпелив.
Девушка кинула еще один задорный взгляд на Константина и скрылась за свежеокрашенной калиткой. Тот с улыбкой посмотрел вслед молоденькой дачнице: «Эх, кабы не служба!..»
К Мысу он вышел не сразу.
Поплутав по неровным грунтовым дорожкам, змеящимся вдоль покосившихся сетчатых и дощатых загородок «совкового» дизайна, фантастическим образом перемежающихся с великолепными кирпичными и бутовыми трехметровыми заборами, украшенными бронзовыми орлами и мраморными сфинксами над коваными воротами, наткнувшись несколько раз на пресекающие проезд к морю закрытые шлагбаумы, Константин, наконец, оказался на высоком берегу.
Натоптанная тропинка, вырвавшаяся на волю из дачной теснины, круто свернула к обрыву и вдруг плавно перетекла на очень симпатичную террасу. Терраса –
