«Но я здесь одна».
О.: «Это проблема?»
Н.: «Как минимум странность».
О.: «В таком случае как прекрасно, что ты на всю голову повернутая ;)))»
Я начинаю улыбаться чуть шире, понимая, что Остин прав: я, безусловно, со странностями, но тем не менее никогда не додумывалась танцевать в гордом одиночестве посреди улицы.
Осматриваюсь по сторонам. На набережной с приходом темноты быстро стало немноголюдно, но я всё равно продолжаю считать это нелепой затеей и неуверенно мешкаю.
О.: «Давай же, малышка, смелее», – подначивает он, будто чувствует мои колебания даже на расстоянии.
О.: «Или ты совсем трусишкой стала?».
Я поджимаю губы, задумчиво хмурясь.
О.: «У маленькой Ники не хватает смелости? Теряешь хватку, Джеймс».
Приходит ещё одна провокация через минуту моего молчания, и я сдаюсь.
Н.: «Кем-кем, а трусишкой я себя точно не считаю, Рид».
Отправляю сообщение, опускаю сумку на землю и прикрываю глаза, некоторое время внимательно прислушиваясь к телу. И когда оно начинает «говорить», мне становится совсем неважно, как я выгляжу со стороны и что подумают люди. Так же как и полное отсутствие физических сил нисколько не мешает мне растворяться в танце, отключив голову и позволив телу самому руководить процессом, подбирая необходимые движения. Сначала плавные, легкие, воздушные, будто играющие на тонких струнах моей души дивную мелодию оркестра, исполняющего сложную симфонию, что постепенно набирает темп, звучность и пылкость.
Я даже не задумываюсь над тем, как и что танцевать. Тело живёт своей жизнью, переплетая движения в импровизационные связки, создающие нечто поистине волшебное. Это окутывает меня от корней волос до кончиков пальцев блаженной негой и наконец позволяет вышвырнуть из себя весь сгусток негативных чувств и эмоций.
Шаг, второй, «бросок», взмах рукой, поворот, а затем ещё один и ещё… И так до тех пор, пока во мне исчезает всё плохое, гневное, до боли печальное, уступая место в сердце яркому, словно небесная звезда, светилу, впустив которое я начинаю улыбаться во весь рот. Нет… Не просто улыбаться. Я начинаю прерывисто хихикать, а уже через несколько секунд и вовсе смеяться во весь голос.
Боже! Я не верю! Я смеюсь, и мне впервые за все эти дни по-настоящему легко! Так тепло, весело, прекрасно! Неужели ко мне вернулось нечто положительное и ясное? Нечто позволяющее вновь поверить, что жизнь во мне ещё не совсем погасла.
Да, я в самом деле это чувствую. И расцветаю ещё ярче, когда, закончив танец, слышу аплодисменты десятка окруживших меня людей. Оказывается, всё это время, они молчаливо наблюдали за моим спонтанным выступлением.
– Боже… Спасибо… Спасибо, – заливаясь пунцовой краской, прикрываю лицо руками.
Пытаясь привести дыхание в норму, выслушиваю несколько приятных комплиментов и, терпеливо дождавшись, когда небольшая, приветливая толпа наконец разойдётся, спешу достать из сумки телефон.
Н.: «Я сделала это, Остин, я сделала!»
О.: «Умница! Я в тебе нисколько не сомневался.
