покупать тебе, а не мне.
Вношу поправку: я ожидала от него чего угодно, кроме подобного заявления.
– Чего? – неожиданно даже для самой себя повышаю голос и резко останавливаюсь посреди стеклянного зала универмага, вырывая руку из его хватки.
– Чего-чего? Давай ты не будешь сейчас оправдывать сформировавшиеся о блондинках стереотипы и попытаешься усвоить мою информацию с первого раза. Одежду будем тебе покупать.
– Какого чёрта?!
– Тебе нужно сменить своё пацанское тряпьё, – заявляет он, с презрением оглядывая мою простенькую широкую майку и мешковатые штаны, которые первыми попались мне под руку при выходе из дома.
– Ты ничего не попутал? Нужно ли менять своё тряпье или нет – решать мне, Марк. А я решаю, что в этом нет никакой необходимости, – категорично бросаю я.
Эндрюз лишь в сотый раз натягивает на себя самую ненавистную мне ухмылку.
– Нет, дорогуша моя, ты ошибаешься. Тебе крайне необходимо избавиться от этого безобразного облика. И уже очень-очень давно. И, раз уж теперь мы с тобой закадычные друзья и ты будешь ежедневно маячить перед моим носом, я хочу видеть твою красоту и прекрасные изгибы, а не вот этот вот бомжацкий шлак, что ты на себя постоянно натягиваешь, – он схватывает ткань моей свободной майки и небрежно оттягивает. – Я вообще не понимаю, какого хрена ты прячешь себя за всем этим балахоном?
– Не понимаешь – и не надо! Меня полностью устраивает моя одежда. Я не позволю тебе меня менять.
Хватило с меня преображений в утончённую леди! Не собираюсь я переодеваться в ещё один ненужный мне образ всего лишь из-за прихоти очередного самодовольного козла, который решил, будто имеет права вносить в мою внешность коррективы, меняя меня на свой вкус и лад.
– Я не менять тебя хочу, Никс, а всего лишь освободить из этого убогого шмотья тебя настоящую, – проникновенно произносит он, вынуждая меня на несколько секунд опешить. – Ты же настоящая конфетка, которая обмотала себя совсем непривлекательной обёрткой. А так нельзя. Моё зрение не выдержит и дальше смотреть на подобное преступление. Ты хоть и стерва редкостная и бесишь меня до невозможности, но я не могу не признать – фигура у тебя просто огнище! Поэтому с этого дня хочу, чтобы ты не только прислуживала мне, но и глаза радовала своими аппетитными формами. А то вот от этого твоего прикида ни одна часть моего тела радоваться и пребывать в приподнятом настроении не может, – он кривится в сочувственно-брезгливой гримасе, заставляя меня ещё сильнее насупиться.
– И ты думаешь, твоё «приподнятое настроение» меня заботит? – сдавленно цежу я, отчаянно мечтая вернуть себе способность горячо и пылко протестовать.
– Ещё как заботит, Никс. И ты точно сегодня с утра несколько извилин на подушке оставила, раз не догоняешь, что от моего настроения зависит – раскрою ли я твой грязный секрет Остину или нет. А насколько ты помнишь, он со дня на день должен вернуться в Рокфорд. Так что не в твоих интересах перечить мне перед его
