которая толкала меня и я снова просыпался. Постепенно наступала какая-то апатия. Не было конца зиме, не было конца усталости.
А вокруг была неописуемой красоты природа. Днем снег невероятной белизны лежал под сверкающим на голубом небе солнцем. Снег был пушистый, легкий и глубокий. Так что можно было утонуть в нем. Лес еловый и сосновый стоял на фоне этой потрясающей бе-лизны. Ночью в небе горели огромные яркие звезды. Все в природе тихо, торжественно, ни ветерка.
Только отдаленный грохот орудийных залпов нарушал эту торжественность.
Наш добровольный письмоносец Костя Шедзиловский, прозванный таратошей за свою быструю, порой неразборчивую речь, аккуратно доставлял нам почту и, удивительное дело, я начал получать письма от родных из дома и сам начал писать им, сидя у костра, маленькие грязные бумажки, которые просто складывались треугольником и в таком виде доставлялись адресату. Костю все очень любили. Он был неутомимым почтальоном, таким же рассказчиком, всегда веселым, добрым товарищем, готовым любому прийти на помощь. Он был из потомственных моряков-балтийцев. Плавал на «торгашах» и кроме флота у него не было большего кумира.
К середине февраля наше войско (рота автоматчиков) представляла собой неприглядное зрелище: в обгоревшем обмундировании (у меня сгорела половина шапки и я сверху на оставшуюся часть одевал каску), грязные, небритые, со слезившимися глазами от постоянного дыма костра, закопченые, одуревшие от бессонницы бойцы никак не походили на тех газетных автоматчиков, которые на броне танков первыми врывались в занятые противником населенные пункты. В двадцатых числах февраля в таком виде предстали мы перед комиссаром Ломоносовым, совершавшим инспекционный объезд частей. Зрелище для него было неожиданное. Руководство срочно принимало решения.
5.
К этому времени пришло время перемен. Во-первых нас переводили на новый участок, во-вторых прибыли, наконец, автоматы, в-третьи: рота пополнилась личным составом: Вомкин, Вишняков, Кокаев, Бондаренко и др.
Снова долгий, долгий переход на лыжах ночью. Новый участок обороны ничем не отличался от предыдущего: тот же лес, тот же снег немного другой рельеф и пейзаж.
Здесь наконец пришла идея посмотреть как живут в зимних условиях бойцы соседней сухопутной дизизии.
Отрядили представителей и они привезли тайну сухопутной премудрости.
Через 2—3 дня были отрыты котлованы землянок, потом положены срубы в 3—4 бревна и сверху бревенчатый накат, который забросали вырытой глиной. Когда рыли котлован для землянок 2-го взвода, наткнулись на камни. По предложению нашего командира взвода Басманова Н. А. решили взорвать это препятствие. Заложили тол и зажгли шнур. Все отошли в укрытие. И хорошо сделали! Тола положили не скупясь. Рвануло так, что здоровенный булыжник улетел к кухне, где колдовал
