желтые стеклышки.
– Ну как, понравилось? – Мише явно не терпелось поделиться впечатлениями.
«Привет, Максимка…»
Несмотря на весь поток мыслей, сказать было нечего. Максим тяжело сел на скамейку. Всё это время в руке Максим держал флягу. Он глотнул, в надежде размочить комок.
– Что… Что это было?
– Не знаю. Я думаю, это место показывает прошлое. Жутко, правда?
– Да уж. А я думал, что самое странное – это Дождь.
– Ну, началось это как и всегда – во время Дождя. Это как-то связано. Я сюда хожу иногда ради этого зрелища. Но бывает, что подолгу ничего нет.
– Сколько раз ты это видел?
– Это будет шестой. Два раза просто все желтело, один раз автобус проехал мимо, ведь никого не было и два раза, как сейчас, были пассажиры.
– Какие?
– Первый раз какой—то дед с сумкой, а другой раз было три человека, но только силуэты и они ничего не говорили. В тот день Дождь был слабый.
Максим ничего не ответил. Слишком много он увидел за этот день. И услышал…
«Привет, Максимка…»
– Эй, нам пора. Дождь кончился.
Миша встал и накинул на плечо свой мешок. Максим медленно встал, взял рюкзак и кобуру и пошел на выход.
– Я… Я хочу ещё раз это увидеть…
– Я тоже хочу. Поэтому и хожу. Но, как и сказал, неизвестно, когда еще будет.
«Я не хочу. Я должен это увидеть»
Они вышли с остановки и направились по той же тропе, что и пришли. Максим твердо знал, куда будет следующая «прогулка».
3
– Мама, а почему когда я пью, я не умираю?
– Потому что это нижняя вода. Она добрая.
…
«С неба мертвая вода —
Закрывайте ворота!
А с земли вода живая,
Не простая – золотая!»
…
Максим вспомнил детский стишок.
«Как точно умеют дети описывать мир вокруг!»
Он открыл глаза. За тонкой стенкой было хорошо слышно звонкий голос мальчика.
«Арсений. Сколько ему? Пять, шесть? Он родился уже в новом мире и не знает, что раньше люди не боялись воды»
Максим усмехнулся. Ему самому было восемь, когда всё случилось. Когда люди стали бояться воды. Он почти не помнил детства, но знал, что там было по-другому. Тогда не надо было брать с собой пистолет, чтобы выйти на улицу. Тогда можно было увидеть чистое небо. Тогда можно было не выживать, а просто жить…
– Мама, а можно мне пойти поиграть?
– Скоро придёт папа, и мы сядем есть. А после еды сможешь поиграть.
«Мама, папа… Такие чужие слова»
Отца Максим никогда не знал. А мать умерла, через год после Событий. Пневмония.
«С неба мертвая вода…»
«Она боялась умереть от Дождя, поэтому умерла от сырости» – приговаривал Петрович, дед Максима.
