но не сомневаюсь. Что еще?
– Ничего. Просто факт, и больше ничего. А если бы я и выудил из него дополнительные сведения, то, сидя здесь, все равно не знал бы, что с ними делать.
Вулф посмотрел на свои ноги, затем перевел взгляд на правый подлокотник кресла, потом на левый, как будто хотел убедиться, что и в самом деле сидит. Потом вдруг, резко отодвинув кресло, встал. Он подошел к телевизору, постоял немного, глядя на экран, затем повернулся и передвинулся к самому крупному, не считая его самого, в кабинете предмету – тридцатишестидюймовому глобусу, – крутанул его, остановил и на одну-две минуты погрузился в изучение. Потом повернулся, подошел к своему столу, взял книгу, которую дочитал до середины, – «Но мы были рождены свободными» Элмера Дэвиса, – подошел к книжному шкафу и поставил ее между двумя другими. Обернулся ко мне и спросил:
– Сколько у нас на счете в банке?
– Чуть больше двадцати шести тысяч после уплаты недельных счетов. Чеки вы выбросили в корзину.
– А в сейфе сколько?
– Сто девяносто четыре доллара и двенадцать центов мелочью, а также на крайний случай резервные три тысячи восемьсот.
– Как долго идет поезд до Вашингтона?
– От трех часов двадцати пяти минут до четырех часов пятнадцати минут, в зависимости от поезда.
Он недовольно поморщился:
– А самолет?
– От шестидесяти до ста минут, в зависимости от направления ветра.
– Самолеты летают часто?
– Каждые тридцать минут.
Он взглянул на настенные часы:
– Можем мы попасть на тот, что улетает в полдень?
Я поднял голову:
– Вы сказали «мы»?
– Да. Чтобы быстро получить паспорта, мы должны явиться за ними лично.
– Зачем нам паспорта?
– Чтобы попасть в Англию и Италию.
– Когда мы уезжаем?
– Как только получим паспорта. Лучше вечером. Так можем мы попасть на самолет, который улетает в Вашингтон в полдень?
– Погодите, – сказал я. – Можно рехнуться, наблюдая, как статуя неожиданно превращается в динамо-машину. Это и впрямь необходимо?
– Нет.
– Сколько раз вы мне говорили, что ни в коем случае нельзя действовать под влиянием порыва. Почему вы не сядете и не сосчитаете до тысячи?
– Это не порыв. Мы должны были уехать намного раньше – как только узнали, что она там. Теперь этого требуют обстоятельства. К черту все! Так можем мы попасть на этот самолет?
– Нет. Ничего не поделаешь. Одному Богу известно, что вы будете есть в течение недели или, может быть, года, – а Фриц готовит на ланч мусс «Покахонтас» из икры шэда. Если вы его не съедите, то потом выместите злость на мне. Пока я позвоню в аэропорт и достану из сейфа ваше свидетельство о натурализации и свое свидетельство о рождении, вы можете пойти и помочь Фрицу, раз
