не накажет. Мне казалось, что это только начало…Ужасно хотелось взмолиться и прокричать «ХВАТИТ». Хватит сводить меня с ума, пугать, ломать, крошить в щепки. Он словно знает, что именно причинит мне такую сильную боль, и причиняет ее, давит на чувство вины, жмет на все мои болевые точки. Я вспоминаю, как говорил о нем Глеб…говорил, какой он ужасный человек. Мертвый Глеб…его тоже убили из-за меня. Я во всем виновата. Как черная вдова, я приношу несчастья всем, кто меня окружает. Как будто я – это вселенское зло, к которому нельзя прикасаться. Мне было жаль их всех. И Гройсмана, и Эллен, и ее маленькую собачонку. Из-за меня погибли люди. Из-за меня они лишились жизни. Кто знал, в каких мучениях и в каком ужасе они умирали.
– Вот здесь…кто здесь? – дрожащим голосом спросила я, укладывая последний венок, ничего не видя из-за слез.
– Какая разница? Когда ты их всех подставляла, тебя не волновало, кто из них умрет первым. Моя маленькая девочка думала только о себе, правда? – он погладил меня по голове успокаивающим жестом, а я всхлипывала и тряслась всем своим телом. – Маленькая, глупая малышка, которая решила сбежать от самого Сатаны. Ну все. Мы закончили и теперь поедем домой.
– Ты…ты правда убил Эллен?
– Что ты, милая, – как же красива его умопомрачительная и почти нежная улыбка, – это ты ее убила. Ты подсыпала ей яд в чашку, и она умерла.
– Нннннет…это было снотворное. Всего лишь маленькая доза.
– Это был яд, моя маленькая, – он погладил меня по щеке и закутал посильнее в шубу, – ты вынесла ей приговор, ведь она отвечала за каждый волосок на твоей голове собственной жизнью. И проотвечалась.
– Неееет…ты не мог, ты…же чудовище!
Я попыталась вырваться, но он сдавил мои плечи.
– Чудовище у нас ты. Глупое, несуразное, не отвечающее за свои поступки, чудовище…только от слова Чудо. Потому что ты не страшная…ты до безумия смешная.
И он усмехнулся. Зло, неприятно. Как сам дьявол.
– Ты их убил и тебе смешно?
Ужаснулась я.
– Ты, а не я. А теперь спектакль окончен. Поехали.
– Теперь ты убьешь меня? Не хочу никуда ехать. Не надо, Петр, пожалуйста.
И мои глаза встречаются с его ледяными синими безднами. И я не понимаю, как можно хотеть избавиться от чьей-то власти, мечтать сбежать, мечтать вырваться из плена и в тот же момент быть настолько зависимой, настолько прошитой его дьявольской харизмой, его бешеной властностью и сексуальностью. Висеть на поводке его похоти и жадно смотреть снизу вверх в ожидании ласки.
– Поехали!
Скомандовал и затолкал меня в машину.
– Не надо…я больше не сбегу. Не надо.
– Марина. Посмотри на меня. Прекрати истерить. Мы просто уезжаем отсюда.
Схватил меня за лицо и развернул к себе.
– Прекрати. Меня это раздражает. Просто успокойся.
Мне так хочется ему поверить, что все позади,
