через двор к автобусной остановке.
Едва она села в автобус, зазвонил телефон. Марина глянула на экран – незнакомый номер. Отчего-то ей почудилось недоброе. Она нажала на прием:
– Слушаю.
– Марина Владимировна, это следователь Петелина. Мне нужно, чтобы вы явились ко мне в четверг, в 16:30.
– В четверг? – переспросила Марина. – Уже так скоро? Я думала, на следующей неделе.
– Нет, в этот четверг, – ровным тоном, без раздражения повторила Петелина.
По четвергам у Марины в вузе было заседание кафедры. Она обязана была присутствовать на нем.
– А перенести никак нельзя? – робко спросила она следовательницу. – Хотя бы чуть попозже.
– Перенести нельзя. – В голосе Петелиной наконец послышался металл.
– Хорошо, я вас поняла. Буду. – Марина спрятала трубку.
Интересно, что еще этой беременяшке нужно от нее? Она ведь все выспросила и записала, да еще перед этим толстяк Специй все так же дотошно выспросил и зафиксировал в протокол. Пока Марина думала и гадала, подоспела ее остановка. Она чуть не проехала ее, потому что не привыкла добираться до работы общественным транспортом.
Здание института, как обычно, радовало глаз белыми мраморными колоннами. Марина обожала смотреть на широкие ступени и на витые портики, устремленные в небо. День выдался солнечный, и в дочиста отмытых стеклах старинных окон с решетчатыми рамами плясали трепетные солнечные зайчики. Марина невольно улыбнулась. Ее детище, ее храм, место, где она чувствует себя живой и счастливой. И тут же ее больно кольнуло тревожное чувство. Что, если ее лишат этой радости, навсегда отняв возможность преподавать из-за судимости? Это показалось Марине столь жестоким, что она машинально замотала головой и, закусив губу, побежала через дорогу к зданию.
Первым, кто попался Марине навстречу, был доцент Мишка Смирнов. Несуразно длинный и тощий, в смешных старомодных очках, он стоял перед доской с расписанием, задумчиво изучая наспех пришпиленный сбоку листочек с правками. При виде подошедшей Марины он оживился.
– Ты понимаешь что-нибудь? Я – ничего! – Смирнов звучно прищелкнул длинными худыми пальцами. – Может, ты мне объяснишь?
– Чего ты не понимаешь? – удивилась Марина.
– Вот здесь. – Смирнов ткнул указательным пальцем в листок. – Тут должен был быть второй курс. А значится третий. Моя пара! Я не веду третий курс. Откуда он здесь взялся?
Марина вгляделась повнимательней. Действительно, напротив фамилии Смирнова значилась пара у третьего курса.
– Ну, Миш, я не знаю, спроси у Григория Ильича. Возможно, это замена, кто-то скоропостижно заболел. Бывает.
– Бывает, – сердито нахохлился Смирнов. – А почему меня не предупредили? Должны были по крайней мере позвонить! Мы на этой паре со вторым курсом собирались провести семинар.
– Проведете в следующий раз, – утешила его Марина.
У нее сегодня были все четыре пары. Это
