арабская кобыла серой масти с тёмными пятнышками на шерсти по всему корпусу. Лошадь эта была великолепна! С правильным и плотным, худощавым телосложением, присущим этой породе. С прямой головой, длинной изогнутой шеей и прямым крупом, с высоко поставленным хвостом – это был воистину княжий подарок!
– Её родители родом прямо из Аравии, – усмехнулся Ярослав, наблюдая, с каким восхищением оценивают знающие люди кобылу.
Но многих зрителей интересовала не только эта лошадь. Народ во все глаза рассматривал и стоящего рядом с ней маленького коника пегой масти, высотой в холке не достающего даже до груди конюха. Коник этот был чем-то похож на тяжеловоза, только в уменьшенной его копии: с короткими толстыми ногами, большой головой и с широким туловищем. Покрыт он был густой шерстью, с длинной пышной гривой и хвостом.
– Это мой подарок для крестника. – Улыбнулся князь. – Пусть с самой колыбели на своём первом коне учится держаться Леонид. Сего коника англичане называют пони, а сам он привезён с Шестландских островов, что стоят в северном море между норвегами и англами. Ну а коли у крестника ещё и сестрёнка или братик потом появится, так и у них будет своя вот такая же чудная лошадка, это я обещаю! – и Ярослав озорно подмигнул Сотнику.
– Спасибо, князь! – Улыбнулась Марта-Мария. – Это действительно прекрасный подарок!
– Ну так! – аж крякнул Всеволодович от удовольствия, радуясь, что угодил именинникам. – Наливай, что ли, по полной! – и он махнул рукой.
– Слава князю Ярославу! – кричали радостные новгородцы. Эх, веселись, душа!
Наутро у многих хорошо погулявших изрядно болела голова. Кто-то отпивался капустным рассолом или квасом, кому-то было болеть недосуг, ибо дел, как обычно, было всегда очень много. Шла уборочная страда, многие новгородцы имели свои земельные наделы вне города, и нужно было помогать работающим на них холопам или хотя бы за ними приглядывать. С утра небо начало заволакивать густыми низкими тучами, а потом на землю хлынул обложной холодный дождь. До головной ли тут боли, когда с полей ещё ничего не убрано, а сено так вообще не было высушено как следует и не прибрано в сенники сараев да под навесы.
Смотрел Сотник на большие лужи в пузырях, на серую уличную мглу и хмурился. Вот оно, похоже, то ненастье, о котором он загодя предупреждал. Пора было двигать к дому, в поместье, но в Новгороде оставалось ещё одно незавершённое дело. Князь очень просил его задержаться, ибо совсем скоро должно было сюда прибыть посольство от литвинов. Сам Миндовг шёл с ним для встречи с Ярославом. А кому, как не Андрею, было присутствовать на этих переговорах? Ведь именно он поспособствовал в своё время сближению народов, ещё тогда, три года назад под Усвятами.
– Он тебе доверяет, Иванович! – пояснял Ярослав свою просьбу. – Ты же сам ему помог тогда, когда знамёна всех полёгших в битве князей и все их символы власти обратно ему вернул. А всех уцелевших в той кровавой сече литвинов
