style="font-size:15px;"> Мисс Демпси, исполняя обязанности горничной, впустила гостью.
– Мать Перепитура, – объявила она важно, сцепив пальцы на животе.
Священник, до сей поры не выражавший желания почитать, испуганно схватил со стола требник. Агнесса отступила в сторону и встала у двери, скорбно сжав губы и беспокойно теребя нитку искусственного жемчуга на шее.
– Подавать чай? – шепотом спросила мисс Демпси, испуганно озираясь, и, не дождавшись ответа, юркнула в дверь за спиной монахини.
Перпетуя игриво шагнула вперед, вытягивая мысок.
– Кажется, я вам помешала?
Только бы Агнесса не принесла чай, подумал отец Ангуин. Только бы не вздумала принести чай. Это только раззадорит Питуру.
– Присядете? – спросил священник.
Однако Перпетуя продолжала приплясывать на месте.
– Верить ли мне своим ушам? – спросила монахиня. – Правда ли, что епископ хочет убрать статуи?
– Правда.
– Я всегда считала, что церковь захламлена. Впрочем, не моего ума дело.
– Верно, не вашего, – пробормотал отец Ангуин.
Питура закинула покрывало за плечо.
– А правда ли, что их похоронят? Что вы решили, отче? Всем прихожанам собраться на кладбище с венками? Или вести себя так, будто статуи не закопаны, и ставить свечи у могил?
– Вы сами сказали «могилы», я говорил только про «ямы». Никакого обряда не будет. Это лишь необходимые меры.
Произнеся эти слова, отец Ангуин почувствовал слабое облегчение. «Меры» звучали достаточно отстраненно, весомо и официально.
– И когда вы собираетесь предпринять эти меры?
– Возможно, в субботу. Привлеку к работе Церковное братство.
– А я пришлю вам сестру Филомену. Крепкая девушка, умеет управляться с лопатой. Истинная дочь ирландской земли. Можно сказать, от сохи.
Все ее шуточки. У монашек своеобразное чувство юмора.
Питура хрипло гоготнула, закинула покрывало за плечо и промолвила:
– Говорят, вас застращали новым помощником.
Про себя отец Ангуин отметил выбор слов. Он поднял глаза и посмотрел на монахиню.
Между передними зубами у матери Перпетуи была щель. Подобный дефект не редкость, но отец Ангуин не мог отвести от нее глаз. Он представлял мать Перпетую каннибалом, через эту щель она всасывает лакомые кусочки жертв…
– Что толку загадывать, – сказала монахиня. – Все одно свежая кровь.
Для погребения отец Ангуин выбрал следующую субботу. Точнее, вечер субботы, дабы набросить покров приличия на предстоящее непотребство.
После обеда распогодилось, закатное солнце позолотило зубцы, ласточки кружились во влажном, пахнущем мхом воздухе над домом священника. Члены Церковного братства в старых зеленовато-черных
