пола – и отключался от звуков, расслабляясь в одиночестве. Этих пауз хватало, чтобы восстановить нормальное состояние, погасить всплески боли в голове и красную пелену перед глазами.
Иногда, когда не было возможности отдохнуть, Тедео думал, что сойдет с ума.
Пока он работал в театре, ему не приходилось слишком часто общаться – репетировали с партнершами они молча, а если во время класса у станка наставник делал какие-то замечания, это было коротко и по делу.
«Не выводи носок за коленом».
«Разверни корпус».
«Попробуй докрутить, или делай на один оборот меньше».
Это был максимум, который можно было услышать. Тедео чувствовал себя полноценным человеком в этой обстановке, даже если занимался весь день и потом работал вечерний спектакль.
На съемочной же площадке все было иначе.
Здесь, казалось, все устроили соревнование: кто кого перекричит и переговорит. Режиссер орал по рации на осветителей, костюмеров, гримеров, монтажников и звукооператоров; они огрызались, оправдывались, ругались, перекрикивались между собой, считали своим долгом поболтать с актерами, эпизодниками и массовкой, которые, разумеется, все тоже между собой все время разговаривали.
Это было невыносимо.
У Тедео начинала раскалываться голова уже через два часа после начала работы. Он глотал таблетки, пытался находить время, чтобы укрыться в тишине, но звуки окружали его повсюду. Террасу, где он спасался, со временем облюбовали для перекуров, и теперь даже там стоял практически постоянный стрекот и гомон курящих.
Из-за того, что Тедео все время находился в каком-то болевом шоке, у него все чаще и чаще возникало ощущение собственной неполноценности.
Он не вписывался в этот мир. Его организм настойчиво отторгал все, что его окружало.
Сегодня они снимали сцену этого чертового прощания на причале, и у Тедео никак не получалось добавить в свои глаза хоть чуточку любви к Натали.
Натали с самого утра изводила его разговорами про завтрашнюю презентацию фильма-балета, в котором он танцевал. Тедео, как главный исполнитель, разумеется, был приглашен, а вот Натали – нет, и она всеми силами пыталась намекнуть ему на необходимость взять ее с собой.
Натали упорно хотела официального признания ее статуса. Она настойчиво влезала в кадр закулисных съемок, намекала прессе, что давно уже не свободна и не одинока, но сам Тедео на все вопросы лаконично отвечал: «Я свободный человек».
Он не хотел связывать себя с Натали. И чем больше времени проходило, тем сильнее было его нежелание.
Обычно он делал вид, что не понимает намеков. Вероятно, Натали считала его истинным идиотом, который не поймет, если не написать крупным шрифтом на плакате, и она практически уже перешла к написанию. Но Тедео делал вид, что он слеп, глух и нем.
Сегодня он не выдержал, и в
