Не совсем, не совсем, не думай, не обольщайся, только руки и ноги. А цепь на шее мы оставим, так, для порядка…
И Всадник П. с ловкостью опытного работорговца освободил Зимина.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал он, – давай теперь, свари мне кофя. И поскорее. А твой упитанный друг пусть обдувает меня опахалом, это мне пристало. А я пока поразмыслю и, может быть, сочиню балладу про героизм и про подвиги…
Всадник Персиваль подозвал коня, снял седельные сумки и извлек из них гамак, лиру, огромную кофемолку и кожаный мешок. После чего он прицепил к ошейнику Зимина цепь, а цепь к дереву, в результате чего Зимин оказался прикован к толстой сосне. Ляжку он привязывать не стал.
Затем Персиваль сунул в руки Зимина кофемолку, а в ноги мешок и сказал:
– Мели кофе, раб. А то пожалеешь, что твоя мать однажды познакомилась с твоим отцом. Если они, конечно, не были братом и сестрой. Мели, сопротивление бесполезно. А ты иди, сломай ветку, да побыстрее.
Персиваль развесил между двумя соснами гамак, возлег в него и стал бряцать на лире и задумчиво петь:
Ужель, ужель в сей славный день
Я не пронзю врага,
Не упадет в зерцало тень
Не сбудется судьба!
Когда б рука была тверда,
Как сталь,
Взошел, взошел бы я тогда
На пьедестал!
Конь захрапел и отошел, Зимин насыпал в мельницу зерен и принялся вращать ручку. Ручка вращалась тяжело, Зимин скоро почувствовал усталость в плечах и подумал, что рабы на кофейных плантациях, наверно, постоянно испытывают боль в передних дельтоидах, от этого они регулярно бунтуют или медленно спиваются.
Ляжка стоял над Персивалем с веткой и махал.
– Труд освобождает, – говорил рыцарь. – Это верно подметили еще древние тевтонцы. В какой-то мере это правда. Особенно здесь. Работай – и станешь свободен, как тушканчик из прерий. А то и рыцарем еще станешь. Героем. Поедешь в мертвый лес, где не поют птицы, где в ручьях застыла вода… И там, в центре остановившегося леса, в замке из серых камней, будет ждать тебя этот… Король-Рыболов…
Зимин ворочал ручку. Кофе получалось почему-то мало, казалось, что кофейные зерна просто исчезают в кофемольных глубинах, да что там говорить, кофе не получался вообще. Зимин сыпал и сыпал в жернова коричневые семена, в воздухе распространялся запах арабики, но никакого порошка так и не выходило.
– Крути, крути, – советовал из гамака Всадник П. – И укрепишь тем свои неумелые руки. К тому же нам предстоит долгая дорога в Светлозерье, я должен взбодриться кофейным напитком, вы же сможете отведать питательной гущи. Умный человек ускорит ее добывание.
И Всадник П. извлек из лиры крайне негармоничную гамму.
– Теперь надо придумать вам имена. – Всадник П. отложил лиру. – Это не так просто, как кажется…
– У меня есть имя, – сказал было Зимин, но рыцарь его не послушал.
Он сунул руку за пазуху и извлек на свет растрепанную
