малышах: охотились для них и прятали их от опасных зверей. Мне нравилось, что я никогда не был недоразвитым существом, не способным правильно оценить ситуацию и позаботиться о себе.
Я затаил дыхание.
– Господин Рыжий, – маленький велянин хотел прикоснуться к моим волосам.
Они привлекли его необычной для Велы длиной и ярким красным цветом, переливающимся в солнечных лучах.
– Меня зовут Релти, – я вынудил себя продолжить контакт, преодолел злость на данное Обилером и прижившееся во дворце прозвище.
Мне нужны союзники, чтобы предотвратить войну. Долго придется ждать, пока этот велянин вырастет, но вдруг он и тогда не будет нас бояться и ненавидеть?
– Тотил, – представился ребенок. – Давай дружить?
– Давай, – автоматически ответил я.
– Мама запрещает мне смотреть на вас и подходить к вам. Она работает поварихой во дворце. Я уговорил ее взять меня с собой. Хотел увидеть живых нелианцев.
– Ты можешь не только смотреть на меня, но и потрогать, – я подал ему руку ладонью вверх. – Не бойся. Когти опилены. Ты не поранишься.
На всех планетах галактики и на родной Нелии нам запрещено проникать в сознание других разумных существ, применять к ним любой тип энергетического воздействия. Я не устоял перед соблазном легкого получения информации. Ребенок не владел приемами блокировки сознания. Его память была открыта для меня. Она манила, как мозговая вилорья косточка. Тактильный контакт – все, что мне было нужно, чтобы без нежелательных потерь жизненной силы взять чужой разум под контроль.
Контакт произошел. Недоразвитый велянин взял мою руку, я придержал его маленькие мягкие пальцы своими – большими и жесткими. Не позволяя ребенку испугаться, успокоил его слабым воздействием, после чего зафиксировал неподвижное положение объекта исследования и заглянул в его память.
Я просматривал бессмысленные эпизоды из жизни Тотила короткими отрывками. Торопился найти среди них нечто действительно значимое, обрести ключ к пониманию велян. Следовало ожидать, что память ребенка не содержит военных тайн государства или другой важной для нас информации. Но я надеялся поймать обрывки взрослых фраз, которые помогут мне решить пока на удивление стойкие головоломки. Нет. Только прикосновения и ласковая речь его родителей, игра в прятки со сверстниками, катание на длинноухих пятнистых животных (вкусных, наверное), посиделки в гостях у старого придворного робота Бим Бома, рассказывающего древние легенды, и постоянно – мерзкие скрипучие звуки, которые веляне называют смехом, на гребне странной энергетической волны, от которой у меня внутри возникло сильное колюче-горячее ощущение, словно я проглотил живьем огненного ежа с Тинкоттоя.
Мое внимание полностью сосредоточилось на единственном объекте. Я не почувствовал и не услышал, как подбежала мать Тотила. В момент, когда она отдернула
