бежать. Его смех долго висел в воздухе.
Два дня после этого Иван Алексеевич лежал. У него часто билось сердце, он чувствовал, что его уединению и покою пришёл конец. Думал, что скоро к нему снова явится этот мальчишка, да ещё и приведёт друзей. Таких же мерзавцев, как он сам.
В этом старик оказался прав. В следующее воскресенье… Иван Алексеевич не знал, что это было воскресенье… к нему пришёл тот самый парень и его друг. Второй мальчишка был постарше – лет шестнадцать. Высокий, конопатый, с наглой ухмылкой.
– Вот он! Вот он! Я же тебе говорил! – заорал мелкий.
Иван Алексеевич тогда сидел во дворе на самодельном стуле.
– Пошли отсюда, пошли отсюда… – старик перебрал все бранные слова, а дети только веселились.
– Дед, мы тебе мешаем что ли? – даже с какой-то досадой спросил конопатый.
– Да, мы тебе вообще не мешаем! – поддакнул мелкий. При своём друге он вёл себя смелее, чем когда был один.
Мальчишки обошли дом вокруг, заглядывали в окна, трогали всё руками. Иван Алексеевич беспомощно ходил за ними следом и ругался до хрипоты, чем только радовал хулиганов.
– Дед, можно мы к тебе в домик зайдём? – старшему мальчишке на самом деле не нужно было разрешение старика.
Иван Алексеевич не выдержал, схватил мелкого за капюшон куртки. Мальчишка зарычал «Отцепись!» и старик отпустил его. Он боялся детей. Они были для него как дикие звери.
– Хорош домик в лесу, – говорил конопатый, дёргая тяжёлую дверь.
– Пряничный домик, – сказал тот, что был помладше.
– Эй, слышь, – заулыбался высокий пацан и подозвал мелкого к себе, склонился над его ухом и сказал полушёпотом. – Это пряничный домик, а живёт в нём Пряничный дед.
И оба захохотали. Думали, что старик не слышал, но у Ивана Алексеевича было всё хорошо со слухом. Старик понял, что должен за себя постоять. Если так каждый будет врываться на его землю, то скоро его вытеснят отсюда, как вытеснили родственники из его квартиры.
Мальчишки ворвались в его дом.
– Фу! Ну и воняет у тебя тут, дед! – пискнул мелкий. – Вонища!
Иван Алексеевич мылся редко, одежду не менял. Весь дом пропитался его духом.
– Серый, смотри, ружьё! – закричал мелкий.
Иван Алексеевич вошёл в дом и встал между ружьём, которое стояло в углу и мальчишками. Старик больше не ругался и не махал руками.
– Дед, а ружьё стреляет? – спросил конопатый.
– Стреляет, – ответил старик.
Подростки перестали вести себя буйно. Они вытянулись, как два послушных пса. Мальчишки не боялись, они стали уважать старика за то, что у него есть ружьё.
– Можно посмотреть? – спросил тот, что постарше.
– Нельзя, нос себе отстрелишь, – ответил дед.
– А можешь показать, как оно стреляет? – не сдавался мальчишка. – Пожалуйста!
