многие выдерживают.
Вид, представший ее глазам, действительно был жутковатый: «колючка», решетки, дневальные с автоматами и в бронежилетах. Но посреди всей этой настоящей военной атрибутики, то тут, то там обновлялись флаги, красились бордюры, разбивались клумбы. «Как к празднику готовятся!» – подумалось Ане. – «К празднику… Боже мой! Да ведь скоро День пограничника. Молодец, приехала с корабля на бал!»
Машина остановилась, как она догадалась, у общежития. Не успел водитель открыть дверь, как к нему подбежал молодой солдат, и, отдав честь, что-то быстро протараторил.
– Потому что предупреждать нужно! – проворчал ефрейтор, возвращаясь на водительское кресло. – Велено вас к полковнику Быстрову доставить!
– Сейчас? – машинально переспросила она.
– Нет, после ужина и чайной церемонии!
Аня хотела съязвить, что как раз об этом и мечтала по прибытию, а заодно и переодеться с дороги, потому что выглядела она не лучшим образом, но решила не вступать в конфликт с «обидчивым таксистом», как она тут же окрестила его про себя. Привычка характеризовать людей в двух словах появилась у нее еще в детстве. Дядя Коля был «Добрый Гулливер», потому что «всем помогал и защищал людей», как объясняла это Аня.
Ожидая в приемной Николая Павловича, Аня успела познакомиться с его милым делопроизводителем, выполняющим функции практически секретаря. Благодаря выдающимся заслугам полковника Быстрова он мог себе позволить некоторые «излишества», на которые командование закрывало глаза. «У них тут все какое-то «специальное»! Наверное, скоро я к этому привыкну!» – пронеслось у нее в голове. Ольга Викторовна была женщиной сорока пяти лет, но выглядевшей чуть старше вероятно из-за сильного загара на лице.
«Видимо, они здесь все похожи на племя туземцев под палящим солнцем. Интересно, что будет со мной?» – подумала она, посмотрев на себя в зеркало.
Женщина, перехватив ее взгляд, тактично заметила, что такие белокожие, как она, здесь быстро обгорают и порекомендовала зайти в местный магазин за «чудо-мазью» от загара. Потом посмотрев на изможденное долгой поездкой лицо Ани, она без лишних предложений и вопросов, налила ей холодный чай, попутно объяснив, что только им она в жару и спасается. Аня с благодарностью приняла чашку и нарекла ее про себя «мать Тереза», что кстати очень шло ее загорелому с первыми морщинками лицу.
Решив не афишировать свои давние отношения с Николаем Павловичем, Аня все же осмелилась поинтересоваться:
– У полковника совещание?
– У него всегда совещание, – с печалью в голосе изрекла Ольга Викторовна. – Но сейчас у него ОН! – многозначительно добавила она.
И не успела Аня открыть рот, чтобы задать логичный вопрос кого Ольга Викторовна называет так абстрактно и благоговейно, как дверь кабинета Быстрова открылась, и из него быстрыми шагами вышел ОН. Это был молодой мужчина, еще более загорелый, чем все остальные, что свидетельствовало либо о частом нахождении
