отца) огромный черный котел с кипящей и плохо пахнущей жидкостью. А потому мать она видела в своем воображении, скачущей вокруг этого котла верхом на метле.
Взяв сумочку из змеиной кожи, Шеннон спрятала в ней добытую вчера сумму денег и вышла из дома. Сегодня она собиралась отправиться в школу и не потому, что в ней появилась тяга к учебе, а потому, что рядом со школой у нее было назначено свидание с парнем, с которым она познакомилась в Сиэтле.
Парня звали Эйданом, он был из числа тех, которых называют «золотой молодежью». У него был влиятельный отец и преуспевающая в бизнесе мать. А таким потенциальным родственникам Лэнс Норрингтон был всегда рад. Сам парень был хорошо одет, при деньгах и водил дорогую машину.
Ее мать, если бы она была жива, наверняка бы не одобрила ее нового знакомого. Ее отцу новый знакомой, скорее всего, понравился бы, так как они с ним были очень похожи по характеру и придерживались одного жизненного принципа: «Бери от жизни все и даже больше!».
Норрингтоны всегда жаждали власти, и многие из них эту власть получали. Одним из примеров мог служить Винсент Норрингтон – старший брат Лэнса, который числился конгрессменом в Палате представителей Вашингтона от республиканской партии. Сам Лэнс уже больше пяти лет жаждал заполучить место шерифа округа, которое в данный момент занимал его соперник Ричард Уивер.
На остановке стояли Тэсс Остен и Альфред Уиллис, но Шеннон даже не обратила на них внимания и, встав в сторонку, надела наушники, после чего включила свой плеер. По жизни она была одиночкой и мало кого подпускала к себе близко, предпочитая иметь знакомых, а не друзей. У нее были приятели (главным образом парни и меньше девушки), с которыми у нее были общие интересы, и с которыми она могла устроить что-то этакое, от чего волосы на голове у директора начинали шевелиться. Ее приятели, в основном, были трудными подростками, они учились в вечерней школе по облегченной методике.
Шеннон любила, чтобы ее считали плохой девчонкой и прилагала часто к этому усилия. Чтобы подчеркнуть свое радикальное отношение к общественному порядку, она носила одежду, которая скрывала ее женственность и придавала ей вид этакой «пацанки». Это были широкие свитера с высокими воротами, джинсы, чаще всего обесцвеченные и порванные в коленях и кроссовки или кеды с слишком длинными шнурками. Она даже начала стричь коротко волосы, от чего в городе или столице, где ее не знали, часто принимали за парня. Но, если кому удавалось к ней присмотреться, оказывалось, что она была обычной радикально настроенной девушкой, да к тому вполне симпатичной. Симпатичной ее делали большие черные глаза, которые только подчеркивала короткая стрижка, небольшая россыпь веснушек на носу и полные правильной формы губы, от чего от безразличия со стороны противоположного пола она не страдала.
Три недели назад все изменилось. Она больше не хотела казаться мужеподобной семнадцатилетней бунтаркой. А все потому, что познакомилась с парнем, который, казалось,
