помнишь Ольгу Далманову? – спросил он, когда девушка, похожая на Останкинскую телебашню и ростом, и телосложением, опустилась на стул.
– Кого? – глаза навыкате выпучились еще больше, Лагутина явно не ожидала такого вопроса: похоже, ее мысли занимала пациентка, которая оказалась не удовлетворена ее работой.
– Далманову Олю, твою коллегу, – со вздохом повторил Мономах. – Она работала здесь около…
– Ольку-то? – перебила Татьяна, чуждая как субординации, так и обычной для большинства людей вежливости. – Далманову? Так она ж года четыре назад уволилась – на кой ляд она вам понадобилась?
Игнорируя хамство (хотя, надо отдать Лагутиной должное, сама она вряд ли сознавала, что это именно оно), Мономах пояснил:
– Мне нужно с ней поговорить.
– Могу дать телефон, – пожала узкими и тощими плечами медсестра.
– Телефон у меня есть, мне нужен адрес.
– Так в чем проблема-то? Позвоните и спро…
– Ольга умерла.
– Че?
– Ну нет ее больше, понимаешь?
– Нет… Она ж моего возраста!
– Думаю, да.
– В аварию, что ли, попала? А я говорила, сиди себе на месте, не рыпайся! Все искала, искала, где условия лучше… Доискалась!
Татьяна и тут умудрилась сказать гадость вместо того, чтобы выразить сочувствие, но Мономах не собирался ее стыдить: ему требовались сведения, и он намеревался их получить во что бы то ни стало.
– Так есть у тебя адрес или как? – спросил он, едва сдерживая злость из-за того, что вынужден вести такую долгую беседу со столь незначительной личностью, считающей себя пупом земли.
– А зачем вам адрес? – удивилась медсестра. – Если она померла…
– Хочу навестить родственников, узнать, не нужна ли помощь.
– Ох, Владимир Всеволодович, да вам-то что за дело?! Олька давным-давно в другом месте работает… работала, то есть, значит, и помогать должно тамошнее ее начальство, нет разве? Она ведь нас предала, сбежала, нашла местечко потеплее, а вы ей помогать хотите?!
– По-моему, ты не совсем правильно меня поняла, Татьяна, – отчеканил Мономах. – Я не спрашиваю твоего совета, мне лишь нужна информация. Если ты в состоянии ее предоставить, то давай, нет – отправляйся заниматься своими непосредственными обязанностями!
Он знал, что Лагутина ни за что не упустит такую возможность – рассказать всем сногсшибательную новость и не забыть упомянуть о своем в ней «деятельном» участии. Так и вышло: Татьяна полезла в телефон и продиктовала:
– Улица Замшина, дом номер шестьдесят, квартира десять… Вы правда поедете туда?
– Ты капельницу убрала?
– Естес-с-сно, я ж не фашист какой! Эта Кузькина – скандальная баба, чтоб вы знали: все время чем-то недовольна: то суп ей жидкий, то свет
