раздражало, что его огромный и богатый город на деле не является самой большой драгоценностью в короне Шумера[36]. Эта честь все еще принадлежала Кишу – городу, чей царь мог заявить формальные права на доминирование в Месопотамии. К этому времени Киш распространил свою защиту (и контроль) на священный город Ниппур, где стояла гробница верховного бога Энлиля, и куда цари всех шумерских городов ездили, чтобы принести жертвы и получить признание. Хотя и не самый крупный из городов Шумера, Киш, похоже, имел непропорционально большое влияние в регионе. Как Нью-Йорк, он не был ни политической, ни военной столицей, но тем не менее символизировал центр цивилизации – в особенности для своего окружения.
Похоже, Мескиаггашер не был тем человеком, который удовольствуется местом во втором ряду. Вероятно, он захватил трон Урука у законного правителя; в шумерском Царском списке он записан как сын бога-солнца Уту – такое происхождение узурпаторы часто использовали, чтобы узаконить свои притязания. И, как сообщает нам Царский список, во время своего правления он «ходил в моря и поднимался в горы». Это кажется более простым делом, чем подъемы Этаны на небо. Завладев Уруком, Мескиаггашер распространил свое влияние вокруг – не на другие шумерские города (Урук не был достаточно силен, чтобы прямо идти войной на Лагаш или Киш), а на торговые пути, которые вели к морю и через окружающие горы.
Торговля Мескиаггашера
Контроль над этими коммуникациями нужно было установить до войны. Мескиаггашер нуждался в мечах, топорах, шлемах и щитах – но на равнине между реками не было металла. Кузнецы Киша могли доставать сырье с севера, выше по течению от Киша; Уруку необходимо было найти на юге источники сырья, которое отсутствовало на равнине Междуречья.
Такие источники были. Легендарные Медные горы находились в Магане – в юго-восточной Аравии, то есть, в современном Омане. Медные горы (хребет Аль-Хаджар) упоминаются в клинописных табличках из Лагаша и других городов; здесь с очень давних времен рыли шахты глубиной до шестидесяти пяти футов и строили печи для плавки металла.
В Маган не существовало легкой дороги через Аравийскую пустыню. Зато в портах Магана шумеры на тростниковых лодках – обмазанных битумом и способных поднимать до двадцати тонн груза – могли торговать зерном, шерстью и маслом в обмен на медь. Первым логическим шагом Мескиаггашера при подготовке к войне было бы обеспечение купцам Урука (или через переговоры, или путем военной экспедиции) свободного доступа через Оманский залив к Магану.
Но шумерские кузнецы нуждались не только в чистой меди. Примерно за триста лет до Мескиаггашера они начали добавлять в медь десять процентов олова или мышьяка. Благодаря этому они получали бронзу более прочную, чем медь, более ковкую и позволяющую острее заточить край после отвердевания.[37]
Поэтому царь Урука отправил царю Аратты послание, заявляя, что Инанна – верховное
Это высказывание – скорее аллегория. Голову царя Шумера венчала корона – «кидарис»; делали ее из тонкого белого войлока и сверху украшали золотыми чеканными пластинками. В некоторых случаях царь мог надевать невысокую круглую золотую шапку с украшениями наподобие рогов. Так что традиционных драгоценных камней в такой короне не было и быть не могло.
Другими словами, Шумер уже какое-то время находился в медном, а не в каменном веке. Эти особые определения, как переходящие праздники, меняются от цивилизации к цивилизации. Так, медный век Шумера длился примерно с 5500 до 3000 года или около того; за это время кузнецы научились изготавливать бронзу, и Месопотамия перешла в бронзовый век. Для североевропейцев, которые гораздо позже открыли, как превращать мягкую медь в инструменты и оружие, каменный век длился дольше, а медный век тянулся до 2250 года до н. э. Таким образом, европейский бронзовый век начался на семьсот лет позже, чем в Шумере.
