облигации не для народа и не для среднего класса, а для «новых русских» с банкирами. А наше правительство своего родного капиталиста ни в жисть не обидит, не для того оно там, наверху, поставлено.
А во-вторых, эти обязательства выполнялись! В срок и до последнего рубля.
ГКО лишь по виду напоминали обычную финансовую пирамиду. А на самом деле механизм тут был совсем другой. Намного более подлый. В конце концов, никто не заставлял лоха ушастого нести деньги Мавроди. А в афере ГКО, против своей воли, участвовала вся страна.
Механизм аферы был таков.
Государство в лице Минфина брало в долг у коммерческих банков крупные суммы денег, расплачиваясь означенными облигациями. И в течение года честно все выплачивало, до последнего процента. Но деньги, в отличие от классической пирамиды, Минфин брал не из новых займов, а проще и ближе – из госбюджета.
Грубо говоря, банки (естественно, не все, а лишь избранные) получили желанную возможность присосаться к тем деньгам, которые они до тех пор еще не оприходовали, – к госбюджету.
По странной случайности именно в это время почему-то хронически не хватало денег на выплату зарплаты (и без того мизерной) учителям, врачам, военным. Но вот платежи банкам не задерживали ни разу! Для них деньги находились всегда.
Естественно, чиновники Минфина все это проделывали абсолютно бескорыстно.
Покупали ГКО – конечно, не по штучке, а многими тысячами – наши старые знакомые, частные банки, главными из которых были «Онэксим», «СБС-Агро» (Смоленский, наша непотопляемая Баба Шура), «Альфа» и «Менатеп».
Поскольку «доходы» по ГКО были деньгами дутыми, не обеспеченными реальными товарами, легко догадаться, что выпуск очередных красивых бумажек лишь раскрутил инфляцию. А вдобавок практически свел к нулю так называемый внутренний кредит – проще говоря, банки практически перестали выдавать кредиты тем, кто что-то производил и торговал, потому что проценты с ГКО превышали любой доход, какой только можно получить, кредитуя реальную экономику. Раскручивался очередной виток дурной виртуальности, и доходы были бешеными – не зря же первое время к ним не допускали иностранные банки. Кто бы согласился делиться такой прибылью?
Чуть позже иностранцев пришлось все же допустить к столу – подозреваю, после серьезного нажима, который западные банки оказали на свои правительства, а уж те – на Кремль. Есть также подозрения, что все происходило под негодующие вопли о необходимости честной конкуренции и равных возможностей для всех, а также открытости России перед мировым сообществом. Не знаю точных деталей, но на месте западных банкиров, обонявших умопомрачительные ароматы богатого стола, лично я так бы и поступил: оказал нажим на родное правительство и вдоволь наорался бы о честной конкуренции…
Игра раскручивалась. Она была столь выгодной и доходной, что иные отечественные банки, забыв о минимуме осторожности, вкладывали в ГКО абсолютно всю свободную наличность. Не отставали и иностранцы.
