в церковной мысли: ключевые вехи
Глава 1. Историзм Библии как основание богословия истории
«Мир Библии – это… мир как история»[12].
«Подобно тому, как в жизни каждого из нас Бог открывается постепенно, так и в истории человечества, как она представлена в Библии, “многократно и многообразно” (Евр. 1:1) являлся Он отцам и пророкам с возрастающей силой и глубиной. Эти откровения – составляют суть истории мира, наряду с которыми все иные события теряют своё значение»[13].
«Приложимы ли к Евангелию формальные признаки истории? … (В Евангелии) вечное открылось человеческому духу… и человеческий дух, бессильный обнять его, прикоснулся к нему с разных сторон»[14].
1.1. Введение
Всё Священное Писание, как в целом, так и в каждой книге в отдельности, свидетельствует о священном историзме – об истории[15], которая пронизана смыслом, которая разворачивается как грандиозная драма отношений Бога и человека[16], и как «необратимый поток, устремлённый к высшей цели»[17]. Историзм Библии предшествует всякому иному историзму, становится для него смысловым источником[18]. Впоследствии это особое чувство истории и отношение к ней входит в живой опыт Церкви, осмысляется её святыми, становится частью её Предания, находящего внутри себя вечную опору в текстах Библии. Именно этот святоотеческий опыт – как опыт в целом, так и конкретно опыт библейской экзегезы в той его части, которая касается проблематики богословия истории, в частности – остаётся для нас важнейшим критерием оценок тех или иных подходов и идей.
Вместе с тем, современные библейские исследования, опирающиеся на специфические задачи нашего времени и позволяющие взглянуть на библейские тексты с иных ракурсов истории, привносят свой опыт в видение этой историко-богословской проблематики. Вклад современной православной мысли в осмысление библейского историзма невелик, однако, безусловно, ценен взвешенностью подходов и ориентацией на Предание.
Однако преобладающую долю библейских исследований, затрагивающих, так или иначе, проблемы библейского историзма, составляют труды западных авторов. Эти исследования, безусловно, содержат ценные сведения и идеи, связанные с осмыслением библейского историзма, захватывая отдельные, но немаловажные общеконцептуальные аспекты историко-богословской проблематики, такие как неразрывная связь истории и богословия[19], истории и Христа[20], истории и Церкви[21], линейность и конечность истории[22], периодизация Священной Истории[23] и др. Такие устойчивые образы западной библеистики, как «история спасения», «прогрессирующее Откровение», «пророческое время»[24], могут быть адаптированы православным богословием истории
Сам греческий термин «ἱστορία» восходит этимологически к исследованию, добыванию, верификации и изложению определенных знаний. Встречаемый в Священном Писании всего один раз (Есф. 8:12), здесь сам этот термин ещё не даёт представления о тех смыслах, которыми исполнено Священное Писание и которые будут вложены в понятие «истории» впоследствии.
«История богопознания, история, исполненная не только веры, озарений и взлётов, но мук, падений и измен. Ибо таков человек в своём падшем состоянии… Вот почему, в отличие от многих священных книг древности, Библия противоречива и драматична, как сама жизнь» (
Ср.: «Мы… имеем Писания, которые оказываются древнее… всех писаний ваших историков» (
«Реальность истории обладает глубиной, ее следует понимать духовно: ἱστορικὰ πνευματικῶς (историческое духовно); однако и духовная реальность предстает в становлении, ее следует понимать исторически πνευματικὰ ἱστορικῶς (духовное исторично)» (
«Сын вечен… (но Он) делает (из временности и истории) … точную, подходящую и адекватную форму выражения своего сыновства… Именно структура Его временности… стала яснейшим выражением Его вечной жизни» (
«Церковное время как эпоха Святого Духа – это не время, где становится и совершается откровение, но время, в котором откровение, достигшее небывалой полноты, утверждается и выражает себя» (
«Во-первых… история – это нечто определённое, ограниченное… Во-вторых, христианство и есть этот конец, или завершение… И в-третьих, этот конец, по существу, уже наступил» (
«Историография Израиля… никак не является наукой в греческом смысле. Её интересует… намерение и план Бога – творца и правителя истории, ведущего её к цели. В результате возникает идея организации истории. История в целом понимается как разделённая на периоды или эпохи, каждая из которых обладает собственной значимостью для структуры в целом» (
Время, в котором соединяются различные «масштабы» будущего. Ср. изложенную ниже мысль о нерасчленённости личной и всеобщей истории в Евангелиях.
