из ящика тонкую папку, и бегло ознакомившись с её содержимым, протянул адвокату.
– Благодарю вас, – Гриэн принялся изучать листы, вложенные в папку, спеша отыскать тот, который представлял собой наибольшую ценность. – Здесь представлены сведения не по всем лотам.
– Как это?
– Отсутствуют данные о флаконе старинного парфюма, проданного с аукциона.
Хозяин кабинета энергично отобрал папку у адвоката и положив её на свой рабочий стол, принялся самолично пересматривать сведения. Разложив листы бумаги так, будто он собрался играть в карты, директор пожал плечами.
– Ничего не понимаю, такого у нас ранее не случалось.
– Как мне получить все данные о лотах миссис Хоннор? – Гриэн ощущал, что теряет терпение.
– Через неделю из отпуска вернется моя помощница и поищет вам в электронной базе недостающие сведения.
– А раньше устроить эти поиски никак нельзя?
– Ни в коем случае – доступ к электронной базе имеется только у неё.
– Для вас, как директора разве не предусмотрен такой доступ? – посетитель аукционного дома пребывал в растерянности.
– Я специально так сделал, чтобы никому в голову не взбрело меня уличать в нечистоплотности.
Судя по выражению лица директора, было заметно, что он горд своим подходом к ведению дел, а Гриэну ничего не оставалось, как уйти, чтобы вернуться через обозначенный период времени. Но уверенности в том, что электронная база ведется безошибочно, у него поубавилось.
– До встречи, надеюсь, информативной.
– Не волнуйтесь вы так, в базе есть все данные, – директор отправил слова утешения практически в спину посетителя, спешившего скрыться за дверьми.
Глава 41
– Вы прямо гору с плеч скинули.
– Чего это?
– Распрямились, и походка стала легче.
– Не придумывайте.
– Правду говорю.
– Кажется вам всякое. Ступайте на кухню, голоден я, – Аристарх Эммануилович усмехнулся, прокручивая в голове слова сиделки.
Поднявшись с дивана, бархатная обивка которого местами потрепалась, он отметил правомочность наблюдения женщины, заботившейся о нем не первый месяц. На душе у него не имелось такой легкости, как та, которую обрело его тело. Не так давно он и в самом деле сильнее горбился и ноги едва передвигал, то ли дело сейчас – ходил, как десять лет тому назад.
Зато внутри саднила печаль. Он расстался со своими трудами. Он остался без того, что составляло смысл его жизни. Облегчение же обеспечивала надежда о том, что его детища будут защищены от полнейшего забвения, в том числе и словарь, невостребованный и пугающий. Он так и не признался директрисе библиотеки в истинной причине его создания.
Глава 42
Никогда прежде этого не происходило, а потому случившееся воспринималось с особенной остротой и намертво врезалось в память, да так, что
