по изолированным, постепенно угасающим островкам забившейся в глубины пещер жизни… – таким представал Селен глазам стороннего наблюдателя.
Фатальный исход затянувшегося на века катаклизма, казалось, предрешен, и злонравной судьбе осталось отыграть лишь финальный аккорд тысячелетней драмы… Однако там, где все еще обитают живые разумные существа, никогда нельзя говорить о полной предопределенности событий. Цивилизация действительно угасала, на мертвых просторах покрытого кратерами планетоида давно и прочно властвовала иная жизнь, совершенно непохожая на биологическую, но в замкнутых изолированных городах все еще вскипали страстные порывы чувств, шла борьба не только за выживание, но и за власть, и очередной всплеск кажущейся агонии мог в корне изменить ситуацию, породить последнюю вспышку неистовых стремлений, когда история вдруг обращается вспять и фатализм перестает быть доминантой будней, отброшенный прочь древними, как сам мир, чувствами…
Глава 1
Им было по семнадцать лет.
В этом возрасте еще не так остро чувствуются социальные различия, над душами не властвуют комплексы, присущие старшему поколению, – им было хорошо вдвоем, и это казалось достаточным поводом для встреч.
…Юна перевернулась на живот, и Аргел провел кончиками пальцев вдоль изгибов ее обнаженного тела.
На левой ягодице девушки тускло поблескивало маленькое пятнышко, и юноша, погладив его, спросил:
– Что это?
Она повернула голову.
– Не знаю. Родимое пятно.
Аргел заглянул в ее глаза, и волна дрожи медленно поползла вдоль позвоночника. Их пальцы сплелись, но Юнона, коснувшись губами его щеки, прошептала:
– Мне пора идти, Аргел. Отец будет беспокоиться.
Юноша вздохнул, нехотя выпуская ее из объятий.
– Скоро все изменится, да? – спросил он.
– Почему ты так решил? – Юнона встала, и в тусклом свете, проникающем через мутное стекло оконного проема, ее фигура на миг показалась Аргелу отлитой из темной бронзы.
– Герон – главный инженер города. Он стар и обучает тебя для обряда преемственности, верно?
– Нет. – Юна, одеваясь, покачала головой. – Ты же знаешь, женщина не может стать наследницей знания.
– Тогда зачем он заставляет тебя учиться?
Она пожала плечами.
– Мне самой нравится читать. – Юнона наклонилась и нежно поцеловала его. – Книги доставляют мне не меньшее удовольствие, чем любовь. Только оно иное…
– Ты придешь завтра?
– Конечно.
Она на секунду задержалась на пороге небольшой комнаты, глядя на Аргела, лежащего в расслабленной задумчивости.
«Он свободнее и счастливее, чем я…» – внезапно подумалось девушке.
Юна ошибалась.
