часы. Они не столь известны, как те, что бьют на Староместской площади в Праге, но от этого не менее интересны. Чешский мастер соорудил куранты в XV веке, они показывают не только время, но и то, как движутся по небу Солнце и Луна, как изменяются некоторые другие астрономические показатели. В 1945 году немецкие войска раритет разбомбили, а когда часы стали восстанавливать, то в пятидесятые годы реставратор переделал их в стиле соцреализма, вместо правителей и святых – выходить из окошечек, крутиться или совершать еще какие-то действия, стали спортсмены, рабочие, крестьяне, ученые. Каждый день в двенадцать часы оживают: фигуры идут по кругу, рабочие орудуют молотом, ученые ставят опыты, играют особые мелодии. Их-то мы и услышали, а вот представление так и не увидели: о том, что оно произойдет, мы попросту не знали. В это время мы шли к краеведческому музею, но и оттуда ушли несолоно хлебавши. Во вторник он был закрыт!
Удрученные, мы еще погуляли по городу, еще поглазели, еще ни по разу поели-попили. Нашли вторую – "нижнюю" – площадь с чумной колонной поменьше. Посмотрели на знаменитые фонтаны Оломоуца, которые, как мы узнали потом, в отличие от мюнхенских, в это время года не работали. Поднялись на Вацлавский холм к одноименному епархиальному храму, который был заложен в XII веке и до неузнаваемости перестроен в конце XIX века. В этом соборе в разное время были и Иоанн Павел Второй, и мать Тереза, и даже Моцарт. Великий композитор еще до перестройки играл там на органе.
Потом мы погуляли по университетским дворикам, второй и последний раз в городе услышали русскую речь. Ныне Оломоуц – прибежище университетов, каждый пятый житель – студент, немало молодых людей приезжает из других городов и стран. Да и мои бывшие коллеги-филологи нередко бывают тут на различных конгрессах.
Пообедав, мы отправились домой "соснуть с устатку", а вечером приехали вновь, погулять, отправить открытку и поужинать. И опять почти промахнулись.
Главная почта, как и положено, располагалась на центральной улице и представляла собой величественное здание. Аппарат с отрывными талончиками на входе предлагал массу вариантов желающим воспользоваться услугами почты с текстом на чешском. Тех, кто взял талончик и встал в очередь, было несколько десятков. Мы же так и не разобрались, какое направление, выданное автоматом, позволит нам купить марку для открытки на родину. И тогда мы попросили нашу любезную хозяйку отправить нам письмо. Кстати, через три недели открытка с грифом "Авиа, отправление первого класса" таки дошла до нашего московского дома!
Уже в восемь вечера город почти опустел. А после ужина, в начале десятого, улицы и вовсе стали безлюдны и темны. Правда, как только мы оказывались на них, над головой, разгоняя мрак, загорались скупые чешские фонари. Непривычная московскому жителю экономия.
Этот день мы провели нетипично для нас: три раза ели в кафе-столовой-ресторане и не сходили ни в один музей. Однако, о том не жалею, да и зарисовки чешского быта запомнились. В
