самой земли.
И вдруг, дойдя до того места, где я увидела монету, она остановилась, присела, так что ее шикарная шуба окунулась в это снежное месиво, подняла монету, протерла ее и положила в карман шубы.
На ее лице я прочла удовлетворение – она нашла деньги!
Я была поражена. В эту минуту я поняла, чем мы отличаемся. Тем, что по-разному относимся к деньгам. Она, в отличие от меня, их ценит и уважает, каждую монету уважает, поэтому, наверное, и деньги так ценят и уважают ее.
А я, со своей мнимой гордыней, заявляю:
– Это не деньги, такие деньги мне не нужны!
А ей нужны любые деньги. Она их видит, чувствует, ценит. И они это знают и тянутся к ней.
Я уверена сейчас: наши деньги-партнеры любят, когда их ценят и уважают. Причем любые деньги, независимо от достоинства денежной купюры или монеты.
Они любят, когда их ценят, дорожат ими, берегут их.
Я сама не раз в жизни испытывала некую досаду от того, как я распоряжаюсь деньгами. Я понимала, что мои бездумные траты или потеря контроля над деньгами, когда не знаешь, куда они ушли, не можешь свести концы с концами, – неправильное отношение к деньгам. И ситуации, когда покупаешь что-то ненужное, неважное или недорогое, но – туда сто рублей потратила, сюда семьдесят рублей, – а потом не досчитываешься крупной суммы, – говорили мне, что я не ценю, не уважаю деньги. Что так легковесно, неуважительно рассеивать их по жизни – неправильно!
Изменить отношение к деньгам мне помог анекдот.
– Раскольников, вы зачем старуху убили – у нее и было-то всего два рубля?
– Ну и что, пять бабок – уже десятка.
Услышав его в первый раз, я рассмеялась, но, делая какую-то незначимую покупку, вдруг поймала себя на мысли, что цена ее, выраженная в количестве старушек, которых для этого надо было бы убить Раскольникову, – приобрела совсем другой смысл.
И для меня эти мифические «потенциально убитые» старушки стали средством от пустых трат.
И я не раз с улыбкой пересчитывала цену какого-то товара на количество потенциально убитых Раскольниковым старушек. Это позволяло мне бережней относиться к деньгам. Потому что кофточка за триста рублей приобретала цену ста пятидесяти убитых старушек и сразу теряла всю свою привлекательность. Товар ценой в тысячу рублей – это пятьсот убитых старушек. Поневоле задумаешься о такой цене.
И я, отказываясь от покупки, в ценности которой не убеждалась, говорила улыбаясь:
– Пусть живут старушки…
Это был короткий этап – мое бережное отношение к деньгам, за которым стояло бережное отношение к жизни старушек. В тот момент я еще не умела ценить и уважать деньги и, главное, ценить и уважать себя, свой труд, свой вклад. «Старушки» были неким эквивалентом ценности.
Но этот веселый и короткий опыт переоценки ценности вещей и товаров, научил меня относиться к покупкам и отпусканию денег более осознанно. Вопросы:
