несмотря ни на что, восторгалась видами. Агуреев, блаженно расслабившись в шезлонге, допивал вторую «Blake Lable». Никифоров стоял здесь же, с глубоким разочарованием ощущая, как центр абстинентного дискомфорта уверенно перемещается сверху вниз. Говоря проще, Игоря Петровича мутило.
Пару раз выглядывала Даша, но, завидев Игоря и Катю, уходила обратно. Никифоров ее маневры видел, однако сильно не переживал. Он брал у нее взаймы, не обещая при этом жениться. А значит, нечего морды строить.
И вообще, когда человека тошнит, трудно быть деликатным. Практически невозможно.
Игорь, не прощаясь, повернулся и пошел в свою каюту. На самой нижней палубе. Без окон и с неработающим кондиционером. Халява, едрена вошь!
«Если на айсберг наскочим, хрен отсюда выплывешь», – мрачно подумал он, ложась на кровать животом вниз. Ботинки и брюки снимать не стал: не был уверен, что не придется быстро бежать к унитазу.
Он закрыл глаза. Мир вокруг стал покачиваться. Никифоров подумал, что сейчас тошнота усилится, но ему вдруг стало легче. Он даже не понял, что это не его заблудшая голова кружится, а просто теплоход вышел в открытое море.
Игорь Петрович Никифоров заснул.
2. Две недели до отхода теплохода «Океанская звезда»
Улица Арбат, Москва
Середина дня
Это была бы обычная комната для переговоров в преуспевающей компании – современная, но очень дорогая, из дубового массива, мебель, космических форм аудиокомбайн «Грюндиг», медиапроектор для презентаций, – если бы не странные формы главного предмета подобных помещений: стола для переговоров. Он тоже был роскошный, из полированного дуба, украшенный по бокам замысловатой резьбой. Необычность же его состояла в том, что, сделанный в Италии по спецзаказу, он был пятигранным, причем четыре одинаковые грани – большие, а пятая – значительно меньше.
Человеку, знающему структуру компании, нетрудно было догадаться, что четыре массивных, из кожи и все того же дуба, кресла были предназначены для членов правления ФПГ «Четверка». Пятое, тоже дорогое, но уже без деревянных деталей – для приглашенного на отчет топ-менеджера.
Начальник службы безопасности «Четверки» Семен Мильштейн, сидевший на гостевом месте, был более чем знающим человеком. Поэтому он даже знал, почему три кресла обиты черной кожей, а одно – сегодня пустующее – красной. На этом, «красном», месте должен был сидеть его друг Сашка Болховитинов, Блоха, один из четырех акционеров «Четверки» и ее президент.
Такое отличие было предложено, конечно, не самим Сашкой. Он был выше подобных штучек, недаром вторую свою кликуху – Князь – Сашка заработал еще в старших классах. Может, он и в самом деле был потомком древнего рода Болховитиновых, но «благородная» кличка прилипла вовсе не поэтому – в те времена еще не кичились голубой кровью прапрадедов. Просто он на самом деле был благороден, в истинном смысле этого слова.
Первым
