это кто? – выкрикнул женский голос из кухни.
– Ко мне это! По работе! – Ефим Аркадьевич указал учительнице на дверь в гостиную: – Давайте сюда. Не раздевайтесь. Вы же не надолго.
Хозяин квартиры подхватил пиджак, висевший на стуле, торопливо одел его поверх спортивного костюма и предложил гостье сесть. Вишневская оказалась за круглым столом, стоявшим посредине комнаты, и заинтересованно прищурилась. Перед ней лежали рукописные листы с формулами. Спохватившийся Здановский второпях сгреб их и пихнул в переполненный книжный шкаф. Видимо гостиная использовалась в доме и в качестве кабинета. Ефим Аркадьевич смущенно пригладил за уши не в меру отросшие волосы, зачем-то застегнул пиджак на все пуговицы и сел напротив учительницы.
– Валентина…
– Ипполитовна, – подсказала Вишневская.
– Да-да. Валентина Ипполитовна, так что там с Даниным?
Теперь хозяин квартиры стремился создать хорошее впечатление. Он даже попытался улыбнуться, но, как у всех людей с подобной демонической бородкой, от его натянутого оскала веяло холодом. Гордая осанка напоминала о том, что в молодые годы он слыл красавцем, бесчувственным и надменным. Однако потертый пиджак поверх спортивного костюма ясно указывал, что лучшие годы Ефима Здановского уже позади.
Валентина Ипполитовна выждала паузу, спокойно наблюдая за собеседником.
– Произошел несчастный случай: погибла его мама. А Константина арестовали по подозрению в убийстве.
– Данина обвиняют в убийстве? – Здановский дернулся, будто его укололи, повернулся боком и закинул ногу на ногу. Теперь Вишневская могла лицезреть его надменный орлиный профиль, но не видела выражения его глаз. – Ерунда. Нет. Данин слабак… В прочем, я его давно не видел.
– А когда вы последний раз встречались с ним?
– Я же говорю: давно!
– А все-таки? Вы живете с ним в одном районе.
– Ну, столкнулся как-то… Не помню когда. Даже о чем-то поговорили.
– О чем?
– Какая разница? О погоде, наверное. Меня его жизнь не интересует! – Здановский решительно повернулся. – А вы, собственно, зачем пришли?
– Константина незаслуженно обвиняют в жутком преступлении. Но он, конечно же, не виновен. Мы: вы и я, все, кто его знает, должны об этом прямо заявить следователю. Данин замечательный ученый, все его мысли – только о математике. Наша наука не должна его потерять.
– Наша наука, – презрительно скривился Здановский и неожиданно взорвался: – Нет у нас никакой науки, и уже давно! Есть только интриганы и бюрократы, окопавшиеся в академических кабинетах. Какая наука, вы о чем? Научная мысль сейчас бьется только на Западе. У нас ее давно угробили! Посмотрите сколько нобелевских лауреатов из США и Западной Европы, а сколько у нас? Одна шестая часть суши способна рождать только бессовестных чиновников, безликую массу серой интеллигенции и великое количество пьяниц, и проституток. Лишь горстка смелых людей, которых раньше называли диссидентами, способна открыто заявить
