правды, да потихоньку выспрашивать о нём. Глядишь, что-нибудь и наклюнется.
– Я смотрю, у вас не очень много покупателей, – откашлявшись, произнёс Константин Петрович и подошел к прилавку, – Вы уж простите мою прямоту – а не убыточное ли это дело?
Старик отложил вязание в сторону и внимательно посмотрел на любопытного посетителя.
– Не убыточное, – ответил он, завершив осмотр, – Знающие люди готовы платить за ценные книги хорошие деньги. А я умею достать всё, что когда-либо было напечатано. Даже уцелевшие экземпляры из полностью уничтоженных тиражей.
– Это ваш собственный бизнес? – уже с искренним интересом продолжал коммерческий директор, – Вы не подумайте, я не из налоговой…
– Вы из издательства, я помню, – спокойно сказал старик, – Да, это целиком и полностью моя собственность.
– Хорошо, когда есть своё дело. Ни от кого не зависишь, как я…
Константин Петрович внезапно почувствовал себя маленьким, бедным и очень одиноким галерным рабом.
– Ну-ну, – похлопал его по руке букинист. Прикосновение этой маленькой сухой кисти было лёгким, почти невесомым, – Какие ваши годы? Я ведь тоже не сразу… Пришлось хлебнуть всякого.
Он откинулся на спинку кожаного кресла, достал откуда-то из-под прилавка стакан в блестящем подстаканнике, помешал ложечкой чёрный крепкий чай, отпил немного, прокашлялся и продолжал:
– Да, было всякое. Я служил переводчиком и вдобавок работал в музее. Денег не хватало, конечно, зато доводилось прочесть такие книги, какие не всякий мог себе позволить. Но однажды я понял, что жизнь моя должна измениться. Вышел из своего музея и купил лотерейный билет. Первый попавшийся, не помню даже, как он выглядел. Купил и сразу поверил, что главный выигрыш – мой. Никогда не верил в лотереи, а тут вдруг – как молния в погожий день.
– Ох! – выдохнул Костя.
– И мой билет выиграл, действительно выиграл. Вам, молодой человек, и не представить эту сумму, особенно сейчас. Я тоже не могу её уже представить, я и тогда не мог, мне было довольно, что этих денег хватит на то, что я задумал. Я оставил мою комнату в коммуналке племяннице из Казахстана, которую никогда не видел. Ушел из музея. Арендовал подвал на Малой Морской – вот этот самый, в котором мы с вами разговариваем. Перетащил сюда все свои книги и накупил других. Что-то за бесценок отдали соседи. Что-то я приносил с блошиного рынка на Удельной. Потом в этом самом доме, на третьем этаже, умерла старушка, чья-то почтенная вдова, и необразованные алчные наследники вынесли на помойку всю её ценнейшую библиотеку. Что за книги там были! Кое-какие даже с автографами. Вот представьте… Впрочем, да, вы не большой специалист. Вместе с дворовыми мальчишками мы перетащили их сюда, ко мне, пока не начался ливень. Помню, тучи ходили у нас над головой, но я верил, что такие шедевры не должны пропасть; мы бегали вперёд-назад и успели-таки спасти всё. Я, конечно, непедагогично напоил свою команду хорошим
