восемь лет.
– Есть сумасшедшие, которые готовы ждать годами, чтобы их замысел осуществился… – запальчиво произнесла Тамара Львовна, глаза ее наполнились слезами, она покачала головой и продолжила: – Думайте обо мне что хотите, старая баба помешалась от горя… может быть… но в совпадения я не верю. Особенно сейчас, когда Егор вдруг пропал. Через полгода после ужасной гибели Насти… Девочку бросили замерзать на дороге. Она не была изнасилована, ее раздели догола и оставили. Что это, если не чудовищная, изощренная месть?
– Месть кому? Вашему брату?
Вопрос вызвал затруднение, Тамара продолжала хмуриться, нервно разглаживая подол своего платья.
– У меня нет детей, и если… если я лишусь племянника, наш род перестанет существовать. Исчезнет с лица земли. Вы верите в проклятие? – вдруг спросила она.
Максимильян едва заметно улыбнулся:
– Скорее да, чем нет.
– Не хотите меня обидеть? Я вас понимаю… Но в совпадения я точно не верю, – повторила она.
– Давайте поговорим о людях, желающих зла вашей семье. Или о проклятии.
– Я не знаю, кто это может быть… Теща моего брата терпеть его не могла. Она, знаете, всех бизнесменов считала мерзавцами и жуликами. Совершенно спятившая баба, коммунистка.
– Ей положено быть атеисткой, – заметил Максимильян. – Вряд ли проклятия по ее части.
– Не скажите. То-то эти атеисты кинулись в храмы, которые с таким остервенением разрушали. Почему бы и к колдунам не отправиться?
– Хорошо. Но проклинать собственных внуков…
– Мы понятия не имеем, какие силы приводим в движение. Она хотела навредить зятю, а в результате…
– Хорошо. С этой дамой можно встретиться?
– Она умерла еще до гибели дочери. На свадьбе не присутствовала и не видела никого из внуков. По-вашему, это нормально? Извините, – покачала она головой, – вы и вправду решите, что я спятила от горя. Главное, найдите Егора. Я хочу знать, что мой мальчик жив, здоров и ему ничего не угрожает. Верните его домой…
– Приложим все усилия, – кивнул Максимильян. – А вы уверены, что Егор единственный наследник?
– В каком смысле? – растерялась женщина.
– Ваш брат младше вас?
– Да. Ему пятьдесят шесть. Вы хотите сказать, у него могут быть еще дети?
– Почему бы и нет? Он вдовец уже девять лет. Кстати, и женатых мужчин клятва, данная в загсе, не всегда останавливает…
– Понимаю, куда вы клоните: семья на стороне… Чего же он тогда ее прячет? Давно бы женился.
– Допустим, у него есть причины этого не делать. И признавать ребенка он тоже не спешит.
– Но если законных детей вдруг не станет… Ему придется признать незаконного, чтоб было кому добро оставить?
Максимильян развел руками, точно хотел сказать: «Это куда вероятней, чем бабкино проклятие».
– Вы
