у основания луча, на ледяной броне фьорда, с воздетым мечом в одной руке и рогом в другой. Чудесный Дух поднёс рог к губам, воздух потрясли громовые и в то же время волшебно-мелодичные звуки, услышав которые отец Целестин окончательно уверился: спасение пришло, Вадхейм будет жить.
Густая белая волна накатила на поселение, поднялась вверх по холму, охватив его со всех сторон вместе с окрестными лесами, и монах потерял способность видеть в серебристом мареве. Остались одни ощущения. Он запомнил сотни голубых вспышек, окруживших его, беспрерывные раскаты грома, разрывавшие уши, крики, таявшие где-то в тумане, и раскатистые звуки рога того неведомого существа, что спустилось на огромном коне по звёздному лучу. Пару раз отец Целестин видел сквозь туман синие мгновенные молнии, ударявшие в призрачно-чёрные силуэты, походившие на людские, колыхалась земля, в воздухе сильно пахло грозой, ветер сбивал с ног, но туман не рассеивался. Когда молния ударила совсем рядом и вслед за ней последовал такой раскат грома, что, казалось, сами небеса раскололись и рухнули на землю, отец Целестин потерял сознание.
Немногие наблюдали за происходившим в районе Вадхейма со стороны и издалека, но чьи бы глаза ни обратились к юго-западному побережью Норвегии, грандиозное зрелище, развернувшееся перед ними, могло повергнуть любого в состояние, близкое к тому, в котором находился уже отец Целестин.
В предутренних сумерках на западе грозно разгорелась ярчайшая звезда, метнув один из своих лучей к лесистому берегу. Издалека казалось, что фьорд и прилегающая к нему местность накрыты гигантским белым куполом – будто облако спустилось с небес и улеглось отдохнуть на землю. Вокруг него всё казалось чёрным или тёмно-серым, настолько ясно сиял колдовской покров, мерцавший бело-голубым светом. Изредка с его вершины в пока ещё тёмное небо ударяли слепящие молнии, тотчас исчезая в будто бы накалившемся воздухе. За многие лиги был ясно различим смутный гул, а иногда и чудовищный грохот, шедший из глубин тугой, плотной, клубящейся массы, накрывшей берег.
Страшен гнев древних богов!
И вдруг всё кончилось. Многие вадхеймцы, кто был крепок душой и телом, кто не потерял сознания от ужаса или усталости, почувствовали, что непроглядная белая мгла начала рассеиваться, удары, сотрясавшие землю, прекратились, не сверкали более огненные вспышки и не слышны были нечеловеческие голоса. Столь же внезапно померкли и угасли огни пожаров, и ласковый, тёплый весенний ветерок, в который превратился неистовый ураган, унёс прочь дым и остатки таинственного тумана.
– Отец Целестин, проснись! – пронёсся в сознании монаха чей-то голос. Вроде бы... вроде бы Гладсхейма? – Проснись и зри! Сам Эйреми Владыка явился к нам!
В этом голосе звучали такое благоговение и сила, что святой отец сразу пришёл в себя, поднялся, оперевшись на правую руку, и обратил совершенно безумный взгляд вниз, к подножию холма, где сиял в свете звезды битый лёд залива, казавшийся сейчас алмазным.
Многие
