ее смена. Всех добровольных помощников она дразнила тем, что они приходили облегчить свою совесть. Она была неглупа и разбиралась во взглядах каждого. Когда Ори пошел на перерыв, она подошла и плеснула ему в чай чуть-чуть спиртного. За шумом и чавканьем бездомных можно было не бояться, что кто-то подслушает их разговор.
– Вы как Торо, – сказал он ей. – Только вы да он делом заняты, меняете мир здесь и сейчас.
– Так я и знала. Знала, что ты из-за угрызений совести пожаловал, – ответила она, но это была шутка. – Ну что ж, вноси свою лепту.
Ори отработал смену, ни разу не потеряв терпения. Шепотом он разговаривал с теми, кто брал у него суп. Одни улыбались и отвечали, другие обдавали его запахом наркотического чая и перегара.
– Ты неумеренный? Или вне закона? А может, дубль? – прицепился настырный старикашка; Ори взял у него миску. – Точно, – сказал старик. – Ты точно дубль. Ты дубль, ты, сорванец.
С невинной улыбкой старик ткнул пальцем в живот Ори, где рубашка выбилась из штанов, открыв засунутый за ремень экземпляр «Буйного бродяги», «ББ».
Как можно более естественным движением Ори заправил рубаху, сходил к колонке, помыл миски (старик за его спиной дергал себя за бороду и твердил: «Ты дубль, да, дубль»). Потом нарочито медленно прошелся по комнате, раздал последние остатки хлеба и вернулся к старому весельчаку.
– Да, – сказал он спокойно и дружелюбно. – Я дубль, только об этом лучше помалкивать, друг. Не хочу, чтобы все знали, понимаешь? Так что сохрани это в тайне, ладно?
– Ну конечно. – Повадка старика вдруг изменилась. С присущей сумасшедшим хитростью он перешел на шепот. – Ну конечно, мы никому ничего не скажем, правда? Хорошие люди эти дубли. Вы, дубли. И эти, неумеренные, и свободные, и вне закона.
Лига Неумеренных, Свободный Альянс, Лига Объявленных Вне Закона – речь шла уже не просто о «Буйном бродяге»: старик перечислял политические течения внутри Союза.
– Хорошие люди, только болтают много, – сказал он и похлопал сведенными вместе пальцами, открывая и закрывая ладонь, точно рот.
– Сплошной треп. – Ори кивнул и улыбнулся.
– Да, поговорить они любят. Но знаешь, беды в этом нет, в разговорах. Это же не просто… болтовня.
– Кто этот старикан? – спросил Ори у Ладии.
– Спиральный Джейкобс, – ответила она. – Бедный старый псих. А что, он нашел себе собеседника? Может, ты ему приглянулся, а, Ори? Как он тебя окрестил: вне закона, дубль, свободный?
Ори уставился на Ладию, не зная, понимает ли она, что говорит.
– А в язык и руки он с тобой уже играл? Язык или руки, Джейкобс? – крикнула женщина и замахала руками, высунув язык, а старик довольно крякнул и сделал то же. – Насколько я понимаю, он за руки и против языка. А присказку его ты слышал? «Много трепа, мало дела».
Когда Ори уходил в тот вечер домой, у выхода его догнал
