руки вдоль тела, не моргая, Никки смотрела на шелковый полог кровати. Мысли ее носились далеко. Боль тоже казалась чем-то отдаленным. А дышала она по привычке.
Пока Джегань занимался своим делом, Никки размышляла о том, что предпримет в дальнейшем. Открывшиеся сейчас возможности прежде казались ей совершенно нереальными. Теперь же это очень даже осуществимо. Нужно только решиться.
Джегань шлепнул ее, заставляя вернуться к нему.
– Ты слишком глупа, чтобы хотя бы хныкать!
Никки поняла, что он кончил. И вовсе не рад, что она этого не заметила. Пришлось напрячься, чтобы не потереть челюсть, болевшую от того, что Джеганю казалось легким тычком. Пот с его подбородка капал ей на лицо. Могучее тело блестело от усилий, которых она даже и не заметила.
Нависнув над ней, Джегань смотрел ей в глаза, тяжело дыша. Конечно, доминирующим в этом взгляде был гнев, но Никки показалось, будто там промелькнуло что-то еще: сожаление, а может быть, мука или даже боль.
– Именно этого вы от меня хотите, превосходительство? Чтобы я хныкала?
Он лег на бок рядом с ней.
– Нет. – В его голосе звучала горечь. – Я хочу, чтобы ты реагировала.
– Но я реагирую, – произнесла Никки, глядя на полог. – Просто это не та реакция, которая тебе нужна.
Джегань сел.
– Да что с тобой такое, женщина?
Никки посмотрела на него и отвела взгляд.
– Понятия не имею, – чистосердечно ответила она. – Но думаю, что выясню.
Глава 14
– Раздевайся. Проведешь ночь здесь, – махнул рукой Джегань. – Прошло много времени. – Теперь настал его черед уставиться на стены. – Мне не хватало тебя в постели, Никки.
Никки не ответила. Она не верила, что в постели ему хоть чего-то недостает. И сильно сомневалась, что он вообще понимает, что значит по кому-то скучать. Чего ему точно не хватает, подумала она, так это умения скучать по кому-то.
Никки села, свесив ноги с кровати, и принялась выпутываться из платья. Она повесила платье на спинку стула. Выудив из-под покрывала нижнее белье, аккуратно положила его на стул, затем сняла чулки и сложила туда же. Джегань наблюдал, скользя взглядом по ее телу, смотрел, как она разглаживает смятое платье, следил за таинственным поведением женщины, ведущей себя как женщина.
Сложив одежду, Никки повернулась к нему. Она гордо стояла, позволяя ему разглядывать все то, что он мог получить только силой и никогда – как добровольный дар. Она видела промелькнувшее на его лице сожаление. И это была ее единственная победа: чем чаще он брал ее силой, тем лучше понимал, что только так и может ее получить, и тем сильнее это его бесило. Никки скорее бы умерла, чем добровольно отдалась ему, и он знал эту жестокую истину.
Наконец он подавил свое потаенное горькое желание и посмотрел ей в глаза:
– Почему ты убила Кадара?
Ники села на край постели
