число раз звонила матери и просила у нее денег. Всегда обращалась к Джулиет, а не к Питеру, который направо и налево всем рассказывал, что современных детей, по его мнению, нужно учить самостоятельности, хватая их за шкирку и швыряя в бурные волны взрослой жизни без спасательного жилета. Зато Джулиет в конце концов всегда уступала. Однако Эмили сомневалась, что так будет и в этот раз.
После своего прошлого визита она родителям не звонила, так что весь спектакль придется проиграть с самого начала. А какой у нее выбор? Жить в коробке на помойке? Все-таки мать скорее будет готова расстаться с некоторой суммой, чем смотреть, как ее дочь спит на пороге. Такая вероятность составляла восемьдесят процентов. Ну ладно, семьдесят пять.
Эмили покосилась на телефон. Во рту пересохло.
«Просто сделай это».
Она схватила мобильник и нажала на кнопку быстрого набора.
Джулиет ответила через шесть долгих гудков:
– Алло, Эмили? Это ты?
– Да, это я. Привет.
– Привет, милая! Я так рада, что ты позвонила! Подожди минутку… Я сейчас… Тут тебя не слышно…
– Алло! Ты где?
Из динамика доносился какой-то фоновый шум – звяканье, смех и музыка.
– Не вешай трубку, – сказала Джулиет. – Я только…
Раздался скрип, стук, и посторонние шумы исчезли.
– Ну вот, так гораздо лучше, – продолжила мать. – Прости, я в ресторане. Помнишь, тот, на углу, где раньше был старый банк? Они там все переделали. Теперь все очень мило, и готовят превосходно.
– Здорово. – Эмили сделала вдох. – Слушай, я хотела извиниться… ну, знаешь… за тот раз. Мы не очень хорошо расстались. Я переживала…
– О, спасибо, милая, извинения приняты. – Джулиет помолчала. – Давай просто забудем об этом, и всё, о,кей?
– Правда забудем?
– Конечно.
– О,кей. Значит, у нас все хорошо?
– Да, солнышко, все хорошо.
– Круто. – Эмили сковырнула вилкой засохший на краю стола яичный желток. – Так… как у тебя дела?
Джулиет рассмеялась:
– Отлично, а что? – Она сказала это таким тоном, будто ждала еще каких-то слов.
«Странная она сегодня какая-то», – подумала Эмили и спросила:
– А у Питера?
– У твоего отца тоже все прекрасно. Он, кстати, здесь. И бабушка с дедушкой, и тетя Кэт тоже. Хочешь с ними поговорить?
– О нет, не буду их беспокоить. – На смену чувству вины пришла обида. «Какая прелесть. Семейный ужин без паршивой овцы. Всё, как они любят». – Знаешь, – быстро заговорила Эмили, решив не тянуть резину, – тебе это не понравится, но, пожалуйста, выслушай меня, потому что я… э-э… у меня все очень плохо.
– Ты заболела?
– Нет, и умирать не собираюсь, но дела и правда
