Слишком чопорное. Слишком дорогое. Здесь был дресс-код. Временами в баре бывало многовато жителей пригорода, но в этот субботний день они попадались отрадно редко.
– Версия 2.0, – сказал Уокер, когда официантка поставила перед Джеком новый бокал.
Джек попробовал.
– Превосходно, – сказал он.
– Простите за беспокойство, – улыбнулся Уокер официантке.
– Да, – сказал Джек, когда официантка отошла, себе под нос, но достаточно громко, чтобы Уокер услышал, – прощенья просим, что пришлось заставить вас выполнить свою работу.
– Она просто разносит напитки. Она их не смешивает, – миролюбиво отозвался Уокер. На Джека нашло. – Почему бы тебе не глотнуть от души и не расслабиться?
Джек вынул из бокала листок мяты и пожевал его.
– Любопытно, – сказал он, – предложение расслабиться хоть на кого-то когда-нибудь действовало? Это все равно что сказать «дыши» кому-то, у кого гипервентиляция, или «глотай» тому, кто подавился. Совершенно бессмысленное указание.
– Я не указывал, я просто предложил.
– Это все равно что сказать: «Делай что угодно, только не думай о розовом слоне».
– Ладно, – сказал Уокер. – Тогда давай я расслаблюсь, а ты делай что хочешь.
– Спасибо.
– Я с радостью пойду с тобой на этот обед, если это поможет.
– Ты это уже говорил. Раз тысячу.
Пытаться поддеть Уокера было делом подлым и бессмысленным, но Джек все равно пытался, потому что знал: сорвется на Уокера – и крученый узел ярости у него внутри ненадолго ослабнет. И он думал, не взять ли Уокера с собой на обед. Его семья в любом случае предпочла бы общество Уокера его собственному; а кто бы не предпочел? Уокер с его рокочущим смехом, добрым лицом и безграничным дружелюбием. Он был вроде чисто выбритого и чуть более подтянутого Санта-Клауса-гея.
Но Джек не мог позвать Уокера с собой, потому что еще не рассказал остальным Пламам о том, что в начале сентября они с Уокером поженились, о свадьбе, на которую никто из них не был приглашен, потому что Джек хотел, чтобы этот день был идеален, а идеальным для Джека было обойтись без Пламов. Он не хотел выслушивать тревоги Беатрис по поводу аварии Лео или как неуклюжий муж Мелоди сообщает любому, кто станет слушать, что его зовут Уолтер, а не Уокер. (То, что Джек и Мелоди выбрали спутников жизни с почти одинаковыми именами, мучило их обоих до сих пор, десятки лет спустя.)
– Прости, что я на тебя сорвался, – наконец произнес Джек.
Уокер пожал плечами:
– Да все в порядке, моя радость.
– Прости, что я веду себя как мудак. – Джек покрутил шеей, прислушиваясь к тревожащему, но почему-то приятному щелчку, который появился недавно. Господи, он стареет. Через шесть лет ему стукнет пятьдесят, и кто знает, какие свежие ужасы приберегло это десятилетие для его стройного, но обмякающего тела, уже подводящей памяти,
