он водителем, на работу уходит к восьми часам, так что тебе нужно до работы его аккуратно встретить и привезти ко мне. Парень он спокойный, ранее, правда, отбывал наказание, но это было уже давно. Сейчас у него семья, двое детей. Никаких сюрпризов не будет.
Выяснять, зачем и почему нужен этот человек, не принято, и я, приняв лишь к сведению задание, ушел.
В душе я был горд. Как же именно поручено задание начальником, пусть какое – то ординарное, но все – таки.
Где – то в 6 – 45 я пришел к нужному дому, зашел в подъезд и встал на лестничной площадке, этажом выше нужной мне квартиры.
Приблизительно через полчаса дверь щелкнула, и из квартиры вышел мужчина. Я прижался к стене, и он меня не заметил.
Следом за ним я вышел на улицу и на выходе из двора дома догнал его. Передо мной был среднего роста коренастый мужчина лет 30.
Я окликнул его и, когда он остановился, спросил:
– Вы такой – то?
Мужчина ответил утвердительно, и тогда я, предъявив ему удостоверение, предложил мне проследовать со мной в отдел.
– Зачем?
Я на это ответил, что его приглашает начальник уголовного розыска.
– Кононов что ли? Ну, пошли.
Мы спокойно пешком дошли до отдела, благо было недалеко.
Борис Геннадьевич был на месте и, войдя в его кабинет с доставленным, я повернулся, чтобы уйти.
Однако начальник попросил меня задержаться. Полагая, что будет еще какое – то задание я обернулся и неожиданно услышал:
– Присядь, поприсутствуй.
Я был буквально поражен. Мне, мальчишке, предлагают присутствовать при беседе начальника уголовного розыска с задержанным. Я был на седьмом небе от гордости.
Дальнейший разговор показался мне поначалу странным:
– Ну как живешь, Владимир?
– Да нормально.
– Как работа, семья.
– Все хорошо.
– Куда ездить приходиться?
– Да много куда. Весь Союз объездил: Украина, Казахстан, Сибирь.
Я уже откровенно ничего не понимал. Стоило тащить человека в такую рань в отдел, что бы расспрашивать о его житье – бытье.
И вдруг:
– Если все хорошо, зачем тебе автомат?
Я буквально оцепенел от такого неожиданного вопроса, а задержанный немного изменился в лице:
– Какой еще автомат.
Но в голосе Кононова уже звучала жесткость:
– Вот что Владимир. Мы с тобой знакомы давно, и я в прятки играть не буду. Я тебе предлагаю два пути. Первый: ты мне все рассказываешь об оружии, выдаешь его, и мы думаем, как тебе помочь. Второй: ты молчишь, как партизан, однако, я все равно найду это оружие, и тогда ты вполне опять можешь оказаться в колонии. Времени на раздумье много не дам, решай.
На лице парня было буквально написано его состояние. Однако надо сказать,
