ног, все прятал глаза, но исколотые иглами руки работали споро, таким можно доверить самую тонкую работенку.
В дальнем углу стояли три немолодые жены, недоверчиво зыркая темными очами. Не поздоровались, ни словечком не перемолвились, а просто торчали в углу, как деревянные столбики, обтянутые дорогими одежками. То ли боялись, что вместо платы подсунут мужу крынку хмельного, то ли так было в доме заведено, но друзья чувствовали себя неуютно и даже староста как-то сгорбился, будто не он в этой деревне был главным.
Выбрав кожу, друзья поспешили на улицу, и, притворив за собой дверь, Волк вдруг явственно представил, как разом ожившие жены накинулись на сапожника с причитаниями, что разбазаривает нажитое, что шьет кому попало задаром да еще позволяет выбрать самую лучшую кожу. Бедный старик… Хотя всякое в жизни бывает, может, муженек раньше пил крепко, а теперь только жены от погибели да разорения и спасают. Хорошо хоть не срамят мужа перед гостями, потому как все, что творится в доме, – деле семейное. Хуже нет, когда свару прямо при чужих затевают.
Староста, бормоча что-то о женах сапожника, повел витязей к своему роскошному терему, где у самого крыльца грелись на солнце два лохматых волкодава, поднявшие медведистые головы при виде хозяина. На заднем дворе заржал конь в конюшне, беспрестанно кудахтали бродившие по заднему двору квочки. Ратибор приметил, что крыша на тереме гонтовая, а не соломенная, как повелось в деревне, да и весь дом сделан на совесть, старательно.
– Вообще мы тут не случайно, – сощурившись от солнца, признался он старосте. – Ищем в вашей деревне кое-кого.
Староста не выказал даже тени удивления, только согласно кивнул.
– Есть тут у вас такие девицы-красавицы… – начал было стрелок.
– А! – встрепенулся рыжебородый. – Ясное дело! Только я думал, что вы до вечера потерпите. А вообще, да. Как же в деревне не заиметь приплод от таких витязей? Я же староста! Коль две девки от вас не понесут, каково мне будет людям в глаза смотреть? Что ж, если невтерпеж, то можно и сейчас…
Друзья несколько опешили. Не то что они были против, но… Хотя Ратибор как раз никакой неловкости и близко не чувствовал, просто чуть оцепенел от возможностей, мигом прорисованных в метнувшихся мыслях.
– Только мужних не трогайте, – продолжал тарахтеть староста, семеня по пыльной улочке к своему дому. – Все же Покон…
– А много у вас… немужних? – заинтересованно спросил стрелок.
– Да навалом! Жизнь у нас не шибко тяжелая, бабы все здоровые, приплод большой. Вон какая деревня… А девок, как в любом здоровом роду, больше, чем парней.
Волк коротко пихнул друга под ребра.
– Сдурел? – одними губами спросил он. – Тут незнамо что творится, а он на сеновал мостится! Узнавай про коней!
Рыжебородый бормотал без умолку, перечисляя все достоинства местных девок:
– Есть даже одна ромейка захваченная… Но живет она вольно,
