кинулся?
– Нет уж! Это ты лучше поведай, отчего чуть шею мне не сломал!
Волхв не ответил, словно слившись с ночной тишиной. Где-то недалеко взвизгнула ночная птица, прохладный северный ветерок пробежал по ветвям, колыша звезды.
– Чего молчишь?
– На тебя напали… – глухо ответил Жур.
– Напали, конечно! Еще бы чуть-чуть, так и придушили бы! Хватка у тебя, как у медведя…
– Я не о себе. На тебя действительно напали… И мне пришлось ударить тебя, чтобы лишить чувств. Только так можно вырваться. Да и то не всегда, – еще более жутким тоном пояснил волхв.
Микулка замер. До него только сейчас дошла вся серьезность предстоящего разговора, словно самым краешком открылся завес какой-то страшной тайны.
– Кто? – непослушными губами спросил он.
– Тот, кто напасть на тебя никак не мог… Это меня и напугало. Или что-то изменилось, или я чего-то не знаю.
– Но никого ведь не было рядом! Только птицы кругом… Я бы почуял!
– Ты и почуял. Если бы нет, то я мог бы не успеть. И теперь мне нужно точно знать, что именно ты почувствовал. Не таи, это слишком важно. И не только для тебя. От этого может зависеть жизнь всех твоих друзей. Даже больше, чем жизнь. Говори же, не тяни кобылу за хвост! Что?
– Страх… – вымолвил Микулка. – Такой, какого я в жизни не чуял… Даже стоять стало трудно. Казалось, будто опасность за каждым «кустом, я даже о волках подумал, в этой-то роще! Да и не боюсь я волков, у меня двое друзей могут…
– Помолчи. Именно страх? Что ты собирался делать?
– Куропатку выцеливать. А что?
– Куропатку… Может, тебе стало все равно, подстрелишь ты ее или нет? Ты не чувствовал равнодушия к тому, что собирался делать?
– Да нет… – неуверенно пожал плечами паренек. – Наоборот даже… Крался, стрелять приготовился. Их там много было!
– Много? – Жур заинтересованно поднял слепое лицо. – Тебе захотелось набить их побольше? Бить, бить, пока стрелы не кончатся? Унести целую гору мяса?
– Да что я, умом тронулся? Скажешь тоже… Нет. Хотел каждому по птице принесть. Хотя и мог бы, конечно, переколотить всю стаю… Стреляю я быстро.
– Так мог или хотел?
– Мог, – уверенно кивнул Микулка.
– Значит, жадности в тебе не было… Только страх?
– Даже не страх… Бояться было нечего! Просто как волна накатила… Я испугался еще и того, что сам над собой перестал быть хозяином.
– Пока еще нет, – задумчиво кивнул волхв. – Но дело очень худо. Ты даже не можешь представить насколько.
Микулка поежился от пронизавшего до костей дуновения ветра, словно тайный враг уже подкрадывался из густой тени, таился между деревьями, выверяя жестокий и точный прыжок. Непослушные пальцы туже затянули распахнутый ворот рубахи, и паренек присел на поваленное давними бурями дерево, внимательно слушая странные,
