него такое мрачное выражение лица. Он знал заранее финал этой истории и ту сумму, которую назовет и это его страшно тяготило. Так или иначе, нам отступать было некуда, да и нельзя. Заплатив запрошенные 500 долларов, мы вывезли наших терпеливых собак за ворота и освободив из клеток, где они провели без малого 20 часов, разместили их в просторном ангаре. Не стоит и говорить с каким упоением каждая из них, кто, задрав лапу, кто, присев совершили должное и, таким образом заметно усложнили процедуру предстоящей таможенной очистки…
К счастью, таможенников это уже не волновало, более того, очевидно не желая, чтобы этот факт стал достоянием гласности, они заявили, что ангар должен быть опломбирован до полного завершения таможенных формальностей. Одних собак оставлять было нельзя, и Сережа Панкевич – сотрудник Таймырского заповедника, которого я обещал взять на наш рейс до Норильска, добровольно согласился остаться в опломбированном складе и присмотреть за собаками до выяснения обстоятельств в течение ближайших двух часов. Так оно, примерно, и получилось, но свободу он получил только в два часа дня.
После этого все закрутилось в суматохе последних дней сборов. 1 марта в Петербург прилетели Рейнхольд и Хуберт Месснеры, которые собирались стартовать вместе с нами с мыса Арктический архипелага Северная Земля в Канаду через Северный Полюс. В отличие от нас они собирались пройти этот маршрут в автономном режиме и без собак, что делало их задачу намного сложнее нашей. Рейнхольд- всемирно известный альпинист, первым в истории покоривший все 14 восьмитысячников был в общем настроен оптимистично. Впервые мы с ним столкнулись во время экспедиции Трансантарктика, когда он в паре с Арвидом Фуксом пересекал Антарктиду на лыжах и тоже без собак, затем он в паре уже со своим младшим братом Хубертом пересек Гренландию практически по нашему маршруту 88 года. И вот теперь мы снова вместе готовились пройти, пожалуй, один из самых сложных лыжных маршрутов- через Северный Ледовитый океан.
2 марта в Смольном мы провели пресс- конференцию, на которой присутствовал Анатолий Собчак- тогдашний мэр Петербурга. Занятный случай произошел, когда мы украшали длинный стол президиума национальными флагами участников экспедиций. Все флаги кроме итальянского были в наличии, возникла легкая паника, только те, кого, казалось, это должно было беспокоить больше всех- братья Месснеры, представлявшие Италию, сохраняли совершенно невозмутимый вид. Более того, когда устроители конференции напрямую обратились к старшему из братьев Рейнхольду с вопросом о флаге, тот неожиданно для всех, ничуть не смущаясь достал из кармана не первой свежести носовой платок и сказал-«Вот мой национальный флаг! во всех своих экспедициях я представляю ни Италию, где я живу, ни Германию, где жили мои предки, а только самого себя!» По-видимому, такое понимание национального достоинства и патриотизма никоим образом не помешало, а может быть и способствовало всем его выдающимся спортивным
