женщины из числа ближайших родственников покойной. Леди Мюидор, бледная, с прямой спиной, восседала на диване; справа от нее на одном из высоких стульев сидела ее дочь Араминта с пустыми глазами, словно она не спала уже несколько дней; позади нее стояла невестка леди Мюидор, чье лицо выражало ужас и смятение.
– Доброе утро, мэм. – Монк поклонился леди Мюидор, затем приветствовал кивком остальных.
Никто из них не ответил. Возможно, они полагали, что в таких обстоятельствах не до мелких любезностей.
– Мне крайне жаль беспокоить вас в этот трагический момент, – с трудом проговорил Монк. Для него было невыносимо произносить слова соболезнования людям, сломленным недавней утратой. Он был для них незнакомцем, вторгнувшимся в их дом, и все, что он мог сказать, звучало высокопарно и избито. Но и промолчать он не мог. – Приношу вам глубочайшие соболезнования, мэм.
Леди Мюидор слегка наклонила голову в знак того, что слышит его слова, но так ничего и не ответила.
Уильям и сам уже догадался, кем ей приходятся эти две молодые женщины, поскольку у одной из них были точно такие же роскошные волосы, как и у матери – рыже-золотые, кажущиеся в сумрачной комнате почти огненными. Что же касается жены Киприана, то она была смугла, кареглаза и черноволоса. Монк повернулся к ней:
– Миссис Мюидор?
– Да? – Она тревожно взглянула на него.
– Окно вашей спальни находится между окном миссис Хэслетт и водосточной трубой, по которой взобрался преступник. Вы слышали этой ночью какой-нибудь непривычный шум? Вас ничто не встревожило?
Она заметно побледнела. Мысль о том, что убийца миновал ее окно, явно не приходила ей до этого в голову. Пальцы миссис Мюидор судорожно сжались на спинке стула Араминты.
– Нет… Ничего. Обычно я не очень хорошо сплю, но в эту ночь уснула крепко. – Она закрыла глаза. – Как страшно!
Араминта даже не дрогнула, не изменила позы – строгая, стройная, в утреннем костюме из легкой ткани. Никто еще не успел облачиться в траур. У нее было тонкое лицо, большие глаза и странно асимметричный рот. Если бы не эта жесткость, ее можно было бы назвать очаровательной.
– Мы ничем не можем помочь вам, инспектор. – Она произнесла это со всей прямотой, глядя в глаза и не сопроводив свои слова какими-либо извинениями. – Мы видели Октавию вчера вечером, перед тем, как она отправилась спать, около одиннадцати часов или чуть раньше. Я встретила ее на лестнице, затем она зашла к матери пожелать ей доброй ночи и отправилась в свою спальню. Мой муж скажет вам то же самое. Утром нас разбудила горничная Энни; она кричала, что случилось нечто ужасное. Я подоспела к дверям спальни вслед за ней и сразу увидела, что Октавия мертва и что помочь мы ей уже не в силах. Тогда я вывела Энни из комнаты и послала ее за миссис Уиллис, это наша экономка. Бедной девочке чуть не сделалось дурно. Затем я нашла отца – он как раз собирал слуг для утренней молитвы – и рассказала ему, что случилось. Он отправил одного из лакеев за полицией. Больше
