итуалы: ем, сплю, учусь, дальше будет работа, чтобы обеспечить своё существование. Но для чего я всё это делаю? Постоянно задаю себе этот вопрос и не нахожу на него ответа.
Повторюсь, я не такая, как все.
И первая причина: я боюсь прикосновений.
В детстве, когда ко мне кто-то прикасался, меня охватывала паника и желание немедленно это прекратить, сбежать. Откуда это взялось – понятия не имею, но сколько себя помню, я была такой. Мама водила меня к психологу, но никакого результата, к сожалению. Я просто сделала вывод, что нужно как-то учиться с этим жить.
А жить с такой проблемой нелегко. Игры с другими детьми – табу. Объятия родственников… Я от них всех пряталась. Так было до тех пор, пока родственники, друзья и знакомые мамы не прекратили пытаться меня тискать, списывая всё на природную застенчивость.
Мама решила о моей проблеме молчать и никому ничего не объясняла, отмахиваясь какими-то обобщёнными фразами.
И даже мамины объятия вызвали дикий дискомфорт.
Когда я повзрослела, километры пешком стали для меня нормой, лишь бы избежать общественного транспорта. На такси не было денег. Но вскоре я практически перестала выходить из дома без крайней на то необходимости.
А потом мама вышла замуж за состоятельного мужчину.
Где мой родной отец, я понятия не имею. Наверное, умер. Или сбежал от проблемного ребёнка. Мама о нём вообще не вспоминает.
Со временем я частично приспособилась жить со своей странной фобией. Но когда я повзрослела, и мои сверстники уже ходили, держась за руки, целовались, а потом и начинали полноценную взрослую жизнь, мной овладевали глубокая тоска и отчаяние.
Я тоже хотела встречаться с парнем, мечтала найти свою половинку. Но как?..
И вторая причина, по которой я не могу назвать себя такой, как все: кажется, я себя не контролирую и у меня случаются вспышки агрессии, о которых я ничего не помню…
***
Ева
Ровно в восемь я должна пройти в гостиную.
Стою перед зеркалом, полностью готова, и рассматриваю себя. В глазах болезненный блеск, щеки покраснели. Кожу жжёт и состояние, будто внутри меня образовалось жерло вулкана. Сказать, что мне страшно – это ничего не сказать.
Нужно унять этот дурацкий жар внутри. Я справлюсь. Я понравлюсь ему, кто бы это ни был. Буду улыбаться, попробую привыкнуть. Попробую смириться, лишь бы сбежать из этой клетки, где меня просто уничтожают. Вдруг попадётся хороший человек? Может, я привыкну, смогу? Пусть даже со временем.
Расправляю юбку клёш вишнёвого цвета длиной до колен. К ней выбираю белый гольф, чтобы хоть как-то уберечь себя от случайных нежелательных прикосновений. Просто на всякий случай. Даже туфли на невысоком каблуке обуваю и делаю лёгкий макияж. Хочу выглядеть привлекательно, но сдержанно. Волосы – моя защитная стена – просто оставляю лежать водопадом.
Почти решительно настроившись, иду в гостиную. Когда захожу туда, с удивлением обнаруживаю, что там только мама и Олег. За большим столом стоят всего четыре стула, остальные куда-то убрали. На двух из них сидят мама и отчим. Два других напротив стоят вплотную друг к другу.
Мы будем сидеть рядом…
– Садись, – приказывает отчим, обрывая поток вопросов в моей голове.
Боже, надеюсь, мой будущий муж нормальный. Но паника уже накрывает меня дрожью в конечностях и пульсацией в висках. Каким бы нормальным ни был тот, кого мне навязывают, ненормальной остаюсь я.
Словно в ожидании смертного приговора, сажусь на стул, искоса поглядывая на пустой, который стоит в опасной близости.
Мама расплывается в широкой, но неискренней улыбке. Олег – мой отчим – бросает на меня предупреждающие взгляды.
– Не волнуйся, доченька, мы нашли тебе замечательного мужа! – Слова мамы выбивают у меня почву из-под ног. Она в очередной раз напоминает, насколько я ей безразлична.
Никого не интересует моё мнение. Всем наплевать, что я чувствую и чего хочу я.
– И только попробуй что-нибудь выкинуть, на всю жизнь упеку в психушку, – цедит сквозь зубы отчим.
Мама же на это всё просто молчит.
А через мгновение взгляды обоих устремляются куда-то за мою спину, и на их лицах тут же расплываются противные неестественные улыбки.
Слышу шаги позади. Не хватает смелости оглянуться.
– А вот и твой жених! – Улыбка Олега скорее напоминает оскал шакала в раболепной гримасе покорности.
Страх сковывает моё тело.
–
